Форум » Regnum terrenum. Aeterna historia » Опыт обретается на поворотах судьбы. Рим. 8 марта 1495 года » Ответить

Опыт обретается на поворотах судьбы. Рим. 8 марта 1495 года

Джоффре Борджиа: Дом Адрианы де Мила

Ответов - 17

Джоффре Борджиа: Джоффре наслаждался жизнью. Правда, ночевать ему приходилось у матери (по ее требованию), в доме которой он вроде как сейчас жил, зато никто не препятствовал ему туда приходить, когда ему вздумается. Джоффре только диву давался, как его мать вдруг стала придирчива к приличиям, учитывая историю своих замужеств и путей обретения отпрысков, но благоразумно выполнял ее единственное требование, тем более не самое тяжелое. Ведь Ваноцца была теперь не только матерью, но и сообщницей, то есть следила за тем, чтобы Санча вела себя, как полагается замужней женщине, что для его с женой договора было необходимым условием. Ничего, ведь утра, дни и вечера оставались в его полном распоряжении. Хотя про утра это точно утверждать сложно, потому что их Джоффре чаще всего проводил за доказательством того, что юный сон крепок и здоров. В остальном же он в меру кутил с немногочисленными, прямо скажем, приятелями. Откуда взяться многим, если он покинул Рим два года назад в совсем другом возрасте? А еще были две женщины. К первой, Бабочке, он иногда наведывался вечерами. Она была на целых четырнадцать лет его старше, но Джоффре, по-юному эгоистичному и жаждущему самоутверждения, это нравилось. Будучи куртизанкой, она быстро поняла, чего надо юнцу, и умело совмещала обычные для своего ремесла умения с иллюзией материнской опеки и мудрой наставницы. Правда, в последнее время она несколько перебарщивала, а может, это просто Джоффре вдруг повзрослел. Во всяком случае, когда она вдруг решила в шутку напомнить ему, что он родился в тот год, когда сама она вполне могла бы уже стать матерью, младший Борджиа вдруг понял, что это несложное вычисление его умеренно, но взбесило. Он едко вслух порадовался за Бабочку, что в ее жизни не произошло подобной неприятности. Потом он понял, что уходит с радостью. Два дня он про Бабочку не вспоминал, а тут решил, что надо все-таки наведаться, ну хотя бы чтобы доказать, что он не такой дурак, чтобы обижаться. По дороге, однако, стало понятно, что к Бабочке ноги совсем не несут и, сам не понимая как, Джоффре вдруг обнаружил, что идет точно по направлению к дому Адрианы де Мила. Тина... Тина была единственным человеком, с которым он чувствовал себя легко и непринужденно. Он подарил ей обещанные взамен испорченных по его авантюре платье и туфли и рассказал о том, что ее примут в придворный штат принцессы Сквиллаче, и сделал это как-то тоже не так, как должен бы был принц, а по-дружески. Джоффре казалось, что другое испортит то, что между ними сложилось. С Тиной ему никогда не было скучно и никогда не хотелось от нее сбежать. Даже наоборот, жалко было уходить. Правда, и с проживанием в доме Ваноццы Санчи после этих визитов было почему-то легче смириться. Иногда он ловил себя на том, что, когда лицо жены было скрыто темнотой или она находилась у него за спиной, то он представляет себе на ее месте Тину. Правда, легкая преграда между ними оставалась. Оставшееся из детство ощущение, что у Тины есть какая-то своя жизнь, недоступная его, Джоффре, пониманию и куда ему путь заказан. Правда, эту уверенность младший Борджиа ревниво скрывал даже от себя.

Валентина Манчини: Валентина ждала прихода Джоффре, как маленькие дети ждут праздника, и дело тут было не только в подарках. Конечно, она была ему благодарна, ведь она не слишком надеялась, что он сдержит слово, но и платье, и туфли нашли свое место в ее полупустом сундуке. Было еще одно обещание, которое могло бы изменить всю ее жизнь, и Тине очень хотелось с кем-нибудь поделиться о возможных переменах, но она бояалсь, что спугнет удачу. Пусть лучше она разочаруется в одиночку, чем станет объектом в лучшем случаем сочувствия, а в худшем - насмешок окружающих. Жизнь приживалки в доме однообразна и тосклива. Надо отдать должное мадонне Адриане, она не обижала бедную родственницу, просто была абсолютно равнодушна к ней и вспоминала только когда нужен было кто-то для какого-нибудь мелкого поручения. Валентина не обижалась и не роптала. Не выгоняли - и на том спасибо. В семье Манчини не обрадовались, если бы вернулся еще один лишний рот, еще одна девица на выданье, которой нужно искать мужа. А как его найти, если из приданого только благородное имя? Визиты Джоффре казались глотком свежего воздуха в затхлой атмосфере, с ним можно было быть самой собой, а не, склонив низко голову, повторять: "Да, мадонна Адриана... как скажете, мадонна... конечно, я все сделаю, как следует". Он не смотрел осуждающе, не поглядывал свысока, напротив, по-свойски поддразнивал и казался очень довольным собой, если она смущенно смеялась очередной его шутке. И как-то само собой забылось, что она старше его на целых десять лет.

Адриана де Мила: Адриана была не юна, не наивна и, если говорить правду, не сильно высокого мнения о разнообразии человеческих отношений. Но в случае с Джоффре и Тиной сильно сомневалась, потому что первый был в ее глазах совсем мальчишкой. Пусть он и умудрился два года назад при свидетелях совершить консумацию брака, но Тина все-таки была на десять лет старше его и должна была - по крайней мере так казалось Адриане - считаться им если не старухой, то уж точно не ровней. Конечно, таких юнцов тянет к более опытным женщинам, но все-таки 14 и 24 - это не 17 и 27, не 20 и 30 и даже не 30 и 40. Но шло время, визиты Джоффре стали все более частыми и длинными по времени, и Адриана стала сомневаться, что ее первоначальная уверенность так уж правильна. Рассуждения ее, конечно, многажды подтверждены жизнью, но время-то идет... а время обычно работает на то, чтобы сделать невозможное возможным, а не на то, чтобы долго подтверждать непреложную истину. И тогда у кузины Родриго Борджиа в голове появились другие мысли. В последнее время ее влияние и значение сильно пошатнулись, потому что она стремительно переставала быть нужна его святейшеству. Когда-то она стала приемной матерью его детям, но они уже давно выросли. Предчувствуя тогда скорую ненужность, Адриана попыталась вырастить для кузена любовницу, а когда тот "не увидел" Валентину, пошла на то, чтобы благословить на связь с ним свою невестку. Но Джулия уже не нужна, и Адриане срочно требовалось какое-то участие в делах всесильного понтифика, чтобы не оказаться вдруг в положении почетном, но никому не нужном. Адриана боялась забвения. Тина и Джоффре... Это все еще казалось Адриане де Мила чем-то безумным и глупым, но если вдруг безумие свершится, то она просто обязана принять в нем участие. Пока все было туманно и зыбко, но она решила сделать первый шаг. - Тина, ты здесь? - Адриана постучала в низкую дверь воспитанницы и через какое-то время открыла ее и вошла. Она не переступала этот порог уже... было не сосчитать, сколько лет. Войдя, оглядела беглым взглядом убогую обстановку и кивнула каким-то своим мыслям. - Пойдем, Тина, я покажу тебе твою новую комнату.


Валентина Манчини: - Мою новую комнату? - поразилась Тина. Переспросила она вовсе не оттого, что не расслышала с первого раза, а потому, что не поверила собственным ушам. Мадонна Адриана казалось той женщиной, которая следует лишь собственной выгоде, поэтому просить у нее что-либо - лишь сотрясать воздух, а просто ждать чего-то большего, чем та готова дать, уж точно бессмысленно. Откуда же такая нежданная милость? Валентина несмело улыбнулась, подозревая подвох, но благодетельница была абсолютно серьезна, хотя и задумчива. - Я... мне... - Тина кинула взгляд на сундук, где лежало подаренное Джоффре платье. - Мне можно взять свои вещи? Нажитого было совсем немного, можно было и не звать слугу. К тому же, пусть на то и не было похоже, в глубине души Тина опасалась, что Адриана вдруг зачем-то решила подшутить над бедной родственницей - вот было бы смеху прислуге. Или, может, она ждет от девушки какой-нибудь услуги? Со временем Валентина поняла, зачем ее позвали в этот дом, куда больше ее удивляло то, что после выбора Борджиа ей не указали на дверь. Что, если у мадонны Адрианы появился на примете другой кардинал? Тина растерянно стояла посреди комнаты и ждала ответа. Она ненавидела эти сочащиеся влагой стены, но при мысли, что за удобства, возможно, придется заплатить собой, ей становилось невыразимо грустно. И тем грустнее, что ничего с этим поделать она не могла. Когда еще Джоффре сдержит свое главное обещание?

Адриана де Мила: - Оставь пока вещи, заберешь их потом. Или попросишь кого-нибудь из слуг. Последнее предложение было очень важным, ведь, как предполагалось до этого, Тина не могла сильно распоряжаться слугами, в основном ей предлагалось рассчитывать на себя. Адриана вышла и направилась наверх. Для Валентины была уже приготовлена комната, расположенная недалеко от спальни самой Адрианы. Она не была большой, и из мебели в ней была только кровать, стол, пара кресел и пара сундуков, зато здесь были окно и камин, который сейчас жарко растопили, а поэтому было сухо, тепло и светло. - Здесь только что все вымыли и вычистили, - сообщила Тина Адриана, распахивая дверь и входя. Адриана де Мила никогда не относилась к Валентине плохо. Правда состоялась в том, что она никак к ней относилась. Когда Тина не оправдала главных надежд Адрианы, самым правильным было бы отослать ее обратно к родителям, но кузина Родриго Борджиа сочла, что это будет слишком жестоко. Сначала она подумывала оставить Тину при себе кем-то вроде наперсницы, но та ей не нравилась. Не было между ними даже тени симпатии, которая возникает между людьми и дает им возможность жить бок о бок. Адриана была слишком умна, чтобы из-за отсутствия симпатии унижать, притеснять или выгонять, но не обладала достаточно широкой душой, чтобы слишком облагодетельствовать. Неизвестно, сколько бы еще жила Тина в убогой комнате недалеко от кухни, если бы к ней в дом Адрианы де Мила не зачастил Джоффре. - Надеюсь, ты понимаешь, почему затеян весь этот переезд? - Адриана остановилась посередине комнаты и обернулась к застывшей в дверях Тине.

Валентина Манчини: После тесной каморки комната показалась Валентине роскошной. Она не была большой, но очень уютной, и, главное, в ней было тепло. Теперь можно не дрожать от непроходящей даже в жаркий летний день сырости. - Мадонна Адриана... - Тина молитвенно сложила руки и несмело отозвалась, - не совсем, я могу только догадываться. Валентине свыклась к образом тихой мышки, иначе бы она здесь и дня не продержалась, но сейчас она и в самом деле оробела. В ее жизни случалось мало переме, и еще пару месяцев назад она бы не гадала, что послужило поводом такой щедрости, все объяснялось бы просто - кто-то из окружения Адрианы, нужный ей, заметил бедную родственницу мадонны. Не вышло с Родриго Борджиа - получится с другим. Или дело в том, что младший из папских детей проявил к ней участие? Может, мадонне Адриане показалось неловким, что принца Сквиллаче принимают в такой убогой обстановке? Или же кто-то узнал о его предложении? Но как? В любом случае, Валентина была благодарна, вне зависимости от того, чем руководствовалась ее благодетельница. У конце концов, никто из известных ей людей небескорыстен, она и о себе не смогла бы сказать подобного.

Адриана де Мила: - Это скромность? Или деланная простота? - осведомилась Адриана, скривив губы. - Хорошо, я не буду допытываться. Что бы это ни было, все точки над i придется все равно расставить мне. Она тщательно откашлялась, как оратор перед речью, и даже сделала несколько шагов по комнате, как делают те, кому необходимо собраться с мыслями. Ей было необходимо, чтобы Валентина услышала ее и правильно все усвоила. - Сюда зачастил Джоффре Борджиа и, насколько я понимаю, не для того, чтобы поговорить со мной, - Адриана сдержанно засмеялась. - Мне кажется, ты не до конца поняла, что это твой шанс, вполне вероятно, последний. Я не знаю точно, что нужно Джоффре. В его возрасте юноши часто предпочитают общество женщин, которые старше их. Причины могут быть разные. Может, он ищет в тебе любовницу? Хотя я бы это нашла странным. Может быть, подругу? Ему нужен совет и поддержка женщины, а мать или приемная мать плохо подходят на эту роль. Может быть все, что угодно, тебе виднее, но тебе не стоит упускать такую возможность. И я тебе помогу ею воспользоваться. Ты ведь так и собираешься сделать, Тина? Подойди ко мне.

Валентина Манчини: - Но... - послушно сделав шаг навстречу, Валентина собралась было возразить, но вспомнила кое-какие моменты, осеклась и прошептала. - Но он никогда не делал мне никаких намеков. И что бы она сделала, если бы папский сын вдруг воспылал к ней страстью? В самом начале их заново зародившихся отношений она бы посмеялась, позже - пожурила за самонадеянность, а сейчас? Сейчас, когда при помощи Адрианы она смогла взглянуть на него немного другим взглядом - не старшей сестры, а женщины? - Он предложил мне место при дворе Ее светлости принцессы Сквиллаче, - потупившись, поделилась она. - Но ведь не может быть, чтобы все было так просто. Тина с надеждой подняла взгляд на кузину Ее святейшества - ей хотелось, чтобы та ее уверила, что такое случается, будто слова мадонны Адрианы будут иметь вес и для папского сына. Адриана старше и мудрее и, похоже, по каким-то причинам искренне заинтересована в том, чтобы отношения продолжались. Так почему бы не спросить у нее совета?

Адриана де Мила: - Ты будешь фрейлиной принцессы Сквиллаче? - Адриана не могла скрыть своего удивления. - Это правда не так и просто. Причин не верить Валентине у Адрианы не было, хотя и действительность превзошла ее самые смелые фантазии. Может, мальчишка и поспешил обещать такое, забыв, что одного его желания явно недостаточно, само намерение говорило уже очень о многом. - Но у тебя же есть обещание его светлости. Или не обещание, хотя бы желание, а этого вполне достаточно для начала. Что я могу сказать точно, так это что он хочет видеть тебя недалеко от себя. Адриана в задумчивости смотрела на Тину. Она не спрашивала себя, что Джоффре нашел в этой девушке, которую сама она уже записала в неудачницы. Опыт подсказывал ей, что такие вопросы всегда бессмысленны, как любые попытки объяснить чью-нибудь симпатию. Но Адриана вдруг поняла, что не все знает о Тине, которой в доме была предоставлена определенная свобода. Не запредельная, конечно, но никто не следил за каждым шагом Валентины Манчини и не выяснял, куда она ходит и чем занимается. Как она ею пользовалась все это время? - Тебя может не захотеть видеть в своей свите принцесса Сквиллаче. Кому-нибудь еще может это не понравиться. Это усложнит все, но не сделает невозможным, если только принц будет продолжать хотеть тебя видеть. Позаботься об этом, и у тебя есть все шансы.

Валентина Манчини: - Но я же ничего плохого Ее светлости не сделала, - возразила Валентина с такой неожиданной для себя горячностью, будто это кто-то другой сомневался, а не она. Теперь, когда она смогла с кем-то поделиться, перспектива возможных изменений в жизни уже не казалась такой уж призрачной. - Джоффре... - как и многие светлокожие люди, Тина легко краснела и, чувствуя жар на лице, торопливо поправилась. - Его светлость просто решил пристроить меня по старой памяти. Звучало смешно по отношению к юноше, которому еще не исполнилось пятнадцати, и под изучающим взглядом Адрианы Валентина еще сильнее занервничала. Сейчас она и сама не знала, чего боится больше: того ли, что Джоффре уже забыл об обещании, или того, что, поразмыслив, богатая родственница решит, что она не заслуживает затраченных на нее усилий и отправит обратно в убогую комнатушку. - Вы же понимаете, мадонна, что для меня это - последняя возможность, - она скрестила ладони перед грудью и умоляюще посмотрела на собеседницу. - И я готова на все, чтобы ее не упустить. "На все ли?" - Тина вздрогнула от собственных мыслей. Она никогда не задумывалась, что скрывается за обещанием Джоффре. Он так легко предложил ей должность, будто в этом нет ничего особенного. Может, мадонна Адриана ошибается? Едва ли не в первый раз в своей жизни девушка пожалела, что знает о мужчинах лишь понаслышке, насколько ей было бы сейчас проще, но задавать такие вопросы не решилась. Я не упущу свой шанс.

Адриана де Мила: - Ты не сделала ничего плохого Санче? - ехидно засмеялась Адриана и, взяв бесцеремонно Тину за подбородок, заставила смотреть себе прямо в глаза. - Разумеется, она ведь принцесса. Но чтобы кому-то сильно не понравиться, часто не надо ничего делать. Тебе только предстоит это узнать. Она пытливо смотрела в лицо Тины, пытаясь по-новому понять, кто же перед ней. Двадцать четыре года - слишком поздний возраст, чтобы начинать другую жизнь, почти с нуля. Из приживалки-затворницы в самую гущу придворной жизни. Лет бы на восемь пораньше. Или хотя бы года на четыре. У Тины нет никакого опыта, но она уже не прелестное дитя, в котором его отсутствие с лихвой окупается очарованием непосредственности и наивности. Может быть, сильного желания будет достаточно? Адриана с удовольствием отметила жадность до перемен, охватившую Тину при одной мысли о их возможности. - Сначала нам предстоит понять, чего же нужно его светлости принцу Сквиллаче. Может быть, он видит в тебе старшую сестру, помощника и поверенного его мыслей и устремлений? Тогда ты станешь именно такой. Тебе надо будет быть деликатной. Как никогда раньше. Готовой помочь и выслушать. И нежной и любящей. Больше, чем мать. Кому-то может показаться, что это не самая благодарная роль, но это не так. Посмотри, сколько любовниц сменил Родриго Борджиа. Даже казавшаяся всесильной Ваноцца не избежала участи быть оставленной. А я, всего лишь кузина, по-прежнему ему нужна. Или все-таки Джоффре видит в тебе любовницу? - Адриана крепче сжала Тинин подбородок. - Я понимаю, что мечтая о переменах и мужчинах, с которыми они приходят, в мечтах рисуешь кого-нибудь совсем другого. Но, Тина, даже самый красивый и мужественный герой был когда-то всего лишь юнцом, нескладным и неловким. В ту сторону превращение происходит, а вот начавшая увядать женщина юной не станет никогда.

Валентина Манчини: Валентина не слушала, а внимала. Никогда еще мадонна Адриана не была с ней так откровенна, и Тина надеялась, что это новое отношение послужит сближению. В жизни на задворках только один плюс - относительная свобода, но он перечеркивается жирной чертой ненужности. - Джоффре никогда не пытался перейти границы, - теперь она уже, не стесняясь, называла принца Сквиллаче по имени. - Наверное, он все-таки ищет во мне старшую сестру... какой я и была в его детстве. Она не дергалась, хотя под пытливым взглядом хотелось провалиться сквозь землю. - Он никогда не касался меня иначе, чем брат, - повторила и вслух задумалась. - Ее светлость, говорят, очень красива. Зачем ему я? Прозвучало почти тоскливо. К своему стыду Тина поняла, что из двух ролей выбрала бы вторую. Адриане легко говорить - она была замужем, а для Валентины только и оставалось, что стариться в одиночестве. Хотя если правду говорят о дворе неаполитанской принцессе, дамам из ее свиты не так уж легко сохранять невинность.

Адриана де Мила: - Ну, сестру так сестру, - без сожаления заметила Адриана, отпуская подбородок Тины. "Значит, ты уже обо всем думала, раз так хорошо отчитываешься", - добавила она про себя. - Сегодня сестра, завтра еще кто-нибудь. Ты приглядывайся, Тина, чтобы ничего не упустить. Может, ты раньше его поймешь, что ему на самом деле надо. Умение предвидеть в любом случае самое главное из всех, которые тебе теперь нужны. Она отступила на шаг и еще раз огляделась. Все было готово, и для всего комната подходила. Большего, чем она сказала и что сделала, Адриана уже не могла ни сказать, ни сделать. Если Тине хватит сообразительности, то она и так все поняла и будет поступать так, чтобы ничего не испортить. Если же нет, то... свою голову на чужие плечи точно не наденешь. - Устраивайся тут, как следует. Если что помочь, проси служанок. Они уже знают. Возможность распоряжаться прислугой была, конечно, по мнению Адрианы самым королевским подарком.

Валентина Манчини: После ухода Адрианы Валентина вздохнула свободнее. Теперь это ее комната, действительно ее, и ей милостиво разрешили распоряжаться прислугой. В это верилось и не верилось. Конечно, она не собиралась слишком часто пользоваться новыми благами, зная, что, легко давая, можно легко и забрать, но сейчас не могла удержаться от соблазна. Она приоткрыла дверь. Неподалеку шушукались несколько служанок и Тина не сомневалась, кто был темой для обсуждения. - Лелия, - Тина спокойно, словно в глубине души не волновалась, посмотрела на самую шуструю из них, - пойдешь со мной, нужно перенести вещи из моей старой комнаты. Много позже, когда по местам был разложен нехитрый скарб, Валентина окончательно осознала произошедшее. - И все это благодаря Джоффре, - она прижала к щекам ладони. Сказанное мадонной Адрианой не прошло даром, семя упало на благодатную почву. Тина легла на кровать (насколько она удобнее узкого топчана в ее прежнем жилище!) и, прикрыв глаза, задумалась. У нее было чувство, словно она попала в водоворот, и возможности что-то решать, у нее не больше, чем у несущего по волнам листа. Она может ждать чего угодно, только отныне ее судьба во многом зависит от принца Сквиллаче. Валентина не обманывалась. Если Джоффре потеряет к ней интерес - неважно, чем он был вызван, она утратит не только то, что приобрела, но может лишиться и того, что уже имела.

Джоффре Борджиа: Джоффре вошел в дом Адрианы де Мила. Он уже привычно хотел повернуть в сторону кухни, туда, где находилась маленькая комната Тины, когда был остановлен окриком служанки. - Ваша светлость, а мадонна Валентина теперь не там. Ей отвели комнату наверху. - Вот как? - застигнутый этим известием, младший Борджиа круто развернулся и с удивлением уставился на служанку. - Ну, веди тогда. Он даже немного расстроился. Ему нравилось бывать там, где жила Тина. Ее скромное жилище, больше похожее по размеру и "богатству" на келью, находилось далеко от Адрианы, и Джоффре чувствовал себя на приятном отдалении от тех, кто имел возможность и право совать свой нос в его дела. Но нельзя было не признать, что для Валентины такое переселение лучше. - Вот ты теперь где, - присвистнул Джоффре, входя в новую комнату для Адрианы. Он огляделся вокруг и даже, пройдясь, выглянул в окно. Нельзя было не оценить, куда переселили Тину. - С чего это Адриана такая добрая? Совесть на старости лет замучила? Решила избавиться от лишних грехов и обрасти добрыми делами?

Валентина Манчини: - Да, я теперь здесь. Красиво, правда? Валентина следом за принцем Сквиллаче подошла к окну. И откуда взялись неловкость и смущение? Никогда бы она не подумала, что ей придется искать слова для разговора, раньше ей бы и в голову не пришло, что Джоффре может неправильно ее понять, если она возьмет его за руку. Одни их бои подушками чего стоили. Сейчас же, случайно его коснувшись и тут же отдернув ладонь, она стоит рядом, напряженная и чего-то ждущая. Тина даже разозлилась на Адриану. Все эти мысли и сомнения возникли только с подачи родственницы. - Я не знаю, но какой бы не была причина, я благодарна мадонне Адриане, - покраснев, ответила, наконец, она на вопрос и поинтересовалась. - Ты голоден? Я могу послать на кухню, чтобы что-нибудь принесли. В голосе Тины невольно зазвучала гордость, ей было приятно показать, что ее положение в доме изменилось, и в то же время она не могла не думать, с кем это на самом деле связано.

Джоффре Борджиа: - Вообще красиво, конечно, - согласился Джоффре, не в силах погрешить против истины. - Рядом с кухней и рядом с Адрианой - большая разница. "Хотя смотря в чем", - добавил он про себя. Он понял, что все эти изменения связаны как-то с ним. Догадался, потому что других причин не было вовсе. Если только Адриана не решила вдруг сделать доброе дело по неожиданному капризу, прихоти или плохому самочувствию. Может, дело в самой Адриане и только, поэтому Джоффре и сомневался, но все-таки было очень возможно, что любовь его тетки к Тине связана с тем, что он часто бывает здесь. Раньше Джоффре не задумывался, что его поведение может так много значить и даже изменить многое в чьей-то жизни. Раньше, даже когда он уже был принцем Сквиллаче, если он делал то, что хотел, настаивал на чем-то или просто своевольничал, это касалось его одного, а для всех и всего его действия, желания и поступки решительно ничего не меняли. Это было ново. Джоффре понял, что и Тина немного не такая, как обычно, очень смущенная. Он тоже был смущен, поэтому не сразу заметил, что не только сам застыл и молчит, но и Валентина ведет себя странно сковано. Значит, она знает. Вот это ему совсем не нравилось, ведь он приходил сюда, чтобы ему было легко, хорошо и весело, значит, так и должно было быть. - Да ну ее, эту мадонну Адриану, - Джоффре ударил носком сапога по красиво расписанной цветочными узорами стене. Та ответила легким шуршанием осыпающейся цветной пудры. - Есть и правда хочется. Он вспомнил, что начинал свой путь не сюда, а к Бабочке, а у той его всегда сначала ждал хороший ужин.



полная версия страницы