Форум » Regnum terrenum. Aeterna historia » Дорогу осилит тот, кому весело. 8 марта 1495 года » Ответить
Дорогу осилит тот, кому весело. 8 марта 1495 года
Лодовико Моро: По дороге от Милана к Градаре
Ответов - 25, стр:
1 2 All
Лодовико Моро: - Ну это точно неправда. Мне чего только не снилось во время кутежей или после. И никогда, знаете ли, ни до чего хуже похмелья не доводило, - хохотнул Роберто. - Да я тут соглашусь с тобой, пожалуй. Мадонна Катерина, ваша доверчивость вам простительна, ведь знать вы о том не можете и остается полагаться только на женскую прозорливость, не правда ли? Глаза Моро смеялись, и по всему было видно, какого мнения он о "женской прозорливости" вообще, и о "прозорливости" Катерины Гонзага в частности. - Не знаю там про женскую прозорливость, а вот про излишнюю мужскую чувствительность я вам наплел сущую правду, - почти захлебываясь восторгом, возвестил Маттео. - Было это, было. Жалко беднягу, ну да сам виноват. Незачем быть таким доверчивым. Воцарилось молчание, во время которого стало понятно, что и сам герцог Миланский, и его приятель Роберто чувствуют себя несколько своеобразно. - Ну а теперь, мадонна, - воздержался Лодовико от любых комментариев к истории Маттео, - ваша очередь побаловать нас чем-нибудь.
Катерина Гонзага: - Ой! Больше всех удивленной оказалась сама Катерина. Для нее эта победа явилась совсем неожиданной. Она-то хотела поддаться. Мужчины всегда плохо переносят, когда проигрывают, но (тут графиня развеселилась) какие же сейчас у всех троих забавные стали лица! - Обязательно напишу Оттавиано, - еще раз вслух пообещала Катерина и вздохнула. - Теперь ведь моя очередь? Меньше всего она любила выступать рассказчицей. Теперь точно придется много и напряженно думать, а это может вредно отразиться на гладкости кожи. Озабоченная, чтобы лишний раз не наморщить лоб, графиня подняла глаза к небу, чихнула, изящно (а как иначе?) почесала нос, еще раз чихнула и просияла. - Начинаю. Дело было через пару месяцев после моей свадьбы. Роберто, ты же знаешь, что я всегда стараюсь, чтобы мы были одеты так, чтобы сразу стало понятно, что мы муж и жена. В этот вечер мы собирались с визитом к... впрочем, это неважно. Но, как на грех, у меня ужасно, просто ужасно, болела голова, потому я не проследила сама и потом не сразу заметила, что пурпуэн у Оттавиано был красный с белым, а на мне, стыдно в этом признаться, зеленое с черными вставками платье. И нигде, даже в отделке не было ни белого, ни красного. Представляете? В общем, никуда мы не пошли, пришлось отправить записку с извинениями. От волнения Катерина раскраснелась, даже ее унылая кобылка, и та проявила сочувствие коротким ржаньем. - Вот и вся история, господа. И кто будет отвечать первым на этот раз?
Лодовико Моро: "И что же ты все Оттавиано-то написать хочешь? Бумаги же на тебя, милая, никакой не напасешься". Роберто представил себе лицо своего брата и как тот будет потешаться, когда представит себе трех мужчин во главе с герцогом Миланским, которых обыграла его простоватая в некотором смысле жена, и поморщился. И что за напасть такая. - Ну порадуй нас своей историей, сестра. После рассказа Катерины воцарилось молчание. Роберто и Маттео, как сговорившись, уставились на Лодовико Моро. Тот покачал головой, смущенно закашлялся и, как будто ему было очень неловко, обратился к даме: - Мадонна, мне было бы приятно доставить вам удовольствие и сказать, что я не верю этому рассказу, но он такой безыскусный, простой и жизненный, что это решительно невозможно. И да, я верю в него, с первого до последнего слова. - Ну так и я, - не замедлил высказаться Роберто. - Да и я, - в тон всем ответил Маттео.
Катерина Гонзага: Катерина невозмутимо дождалась ответа третьего отгадчика и только после этого задорно рассмеялась. - Ваша светлость, Роберто, мессер Маттео, - лучезарной улыбки удостоились все трое, - господа, я ведь могу и обидеться! Как же вы могли подумать, что даже самая сильная головная боль может мне помешать выбрать себе платье? И это после того, как совсем недавно я рассказывала, сколь много значит правильно подобранная одежда, - с веселой укоризной обратилась она к Моро. - Это выдумка от первого до последнего слова. На этот раз она не стала упоминать Оттавиано, и без того было понятно, что при первой же возможности она напишет ему пространное письмо. Мелким-мелким почерком, чтобы побольше вместилось. - Мне кажется или собирается дождь? - озабоченно подняла она глаза к небу и слегка нахмурилось - крошечная тучка как раз готовилась заслонить собою солнце.
Лодовико Моро: - И как мы действительно могли такое подумать! - картинно всплеснул руками Роберто; он не мог скрыть своей досады. Теперь и он и Маттео смотрели на герцога Миланского, ожидая его реакции. Они думали, она может быть бурной и чрезмерно неприятной. Моро это понял, и факт этот позабавил его не менее сильно, чем все, что было до. Он же ехал вперед, ничего не говоря и смотря на единственное облако, из которого Катерина Гонзага ожидала дождя. Ему было смешно. Они втроем потешались над Катериной, над ее наивностью и недалекостью. И все-таки пытались произвести на нее впечатление, рассказывая самые невероятные истории из своей жизни, ожидая сакраментального "не верю". И что же? Все их усилия оказались тщетными. Обвели вокруг пальца они только друг друга, к тому же оказались обмануты ею. И как безыскусно. Воистину глуп тот, кто не может посмеяться над самим собой. - Дождя не будет, мадонна, - Моро наконец обернулся и, придержав коня, дождался, пока Катерина поравняется с ним; тогда он перегнулся и, взяв Катерину за руку, поцеловал чуть выше кисти, туда, где перчатка смыкалась с краем рукава. - Это вам в благодарность за преподанный урок, мадонна. Моро вновь отстранился. Его глаза смеялись. "Хотя вы все равно не поймете". эпизод завершен
полная версия страницы