Форум » Regnum terrenum. Aeterna historia » А сердце верит в чудеса! 25 января 1495 года, около шести вечера. » Ответить
А сердце верит в чудеса! 25 января 1495 года, около шести вечера.
Александр VI: «Не верю я в чудеса - говорит безумец в сердце своем! Это безумец говорит, а мы только чудом и держимся» Е.Шварц «Голый король»
Ответов - 16
Александр VI: После переговоров с французами, закончившихся так неожиданно для обеих сторон, время вдруг ускорилось, полетело, как колесо под горку – только успевай за ним. Нужно было столько всего предусмотреть, отдать столько распоряжений, и первым делом поговорить с невесткой. Санче Арагонской, в случае, если господа французы все-таки решатся сунуть свои длинные носы в супружескую постель принца и принцессы Сквилачче, надлежало сыграть свою роль с полной достоверностью. Его Святейшество мерил нетерпеливыми шагами свои покои, развевались полы парадного одеяния, надетого ради встречи с дядюшкой французского короля. Он не сомневался, что Филипп де Бресс и король Карл сейчас заняты тем, что лихорадочно соображают, как им быть дальше, как использовать Чезаре Борджиа, какое место отвести ему в своих хитроумных планах. Понтифик усмехнулся. Об этот орешек они все обломают зубы. На расписном круглом потолке мадонна с лицом античной гетеры и ангелы с телами атлетов плыли в облаках, являя собой смешение настоящего с прошлым. А из этого смешения произрастало будущее, подобно древу Познания. Можно сорвать с него плод, но что он в себе несет, узнаешь, только надкусив. Двери распахнулись, пропустив в покои Его Святейшества его красавицу-невестку. Протянув руки навстречу Санчи, заключив ее в отеческие объятия, Родриго Борджиа прочувствованно воскликнул: - Как я счастлив, моя дорогая дочь! Вы подарили мне такую радость, что я не знаю, чем и вознаградить вас за нее. Если в замке есть подкупленные слуги, а они, как крысы, есть везде, то почему бы не кинуть им кусок сыра пожирнее. Пусть съедят и подавятся!
Санча Арагонская: Сердце неаполитанки дрогнуло, когда почтительно склонившийся слуга передал приглашение Его святейшества. Без сомнения, ему уже донесли, что принц и принцесса Сквиллаче не спят вместе и совсем не стараются утешить понтифика внуками. Или же он узнал о доне Диего и том, какую роль сыграл Джоффре в смерти этого авантюриста. Или дело было в Филиппо да Монтоне? А может до Борджиа дошли ничем не подтвержденные, но настойчивые слухи о слишком тесной дружбе между невесткой и его старшими сыновьями? Или случилось то, чего она все это время боялась – папа решил отказать неаполитанскому королю в негласной поддержке? Предположения, одно страшнее другого. К тому времени, как Санча переступила порог покоев Александра VI она, как ей казалось, была готова ко всему, но только не к тому, что произошло на самом деле. Радость? Сейчас принцесса как никогда была рада дрессуре Альфонсо Арагонского, с утонченной жестокостью учившем их с братом умению владеть собой. Родриго Борджиа явно что-то задумал, поэтому ей нельзя ошибаться - пусть он говорит первым, сама же неаполитанка выбрала простейшее и беспроигрышное для женщины – она зарделась и спрятала лицо в расшитой золотом парче парадного одеяния свекра.
Александр VI: Родриго Борджиа, посмеиваясь про себя (вот же хитрая лисичка, это Санча Арагонская!) подвел невестку к креслу, усадил бережно, словно та была хрупкой, как ваза из муранского драгоценного стекла. Хорошо! Не просто хорошо - отлично! Он убедился, что не так–то просто застать врасплох принцессу Сквилачче. Это не обещало малышу Джоффре спокойной семейной жизни, но сейчас Его Святейшество был рад, что не ошибся в невестке. - Сегодня, наконец, я завершил переговоры с французами, - доверительно поведал он Санче, садясь рядом и не выпуская из рук ее изящные пальчики. – Надо ли говорить, каким тяжелым камнем эти переговоры лежали на моем сердце? Не обошлось без уступок, но, благодаря кардиналу Валенсийскому, нам удалось избежать самого страшного. Понтифик был верен себе, что бы ни происходило, оно должно было идти на пользу Борджиа. Теперь Его Святейшество намеревался дать понять Санче, какую опасность он отвел от нее. Пусть знает и будет благодарна! - Король Карл имел дерзость требовать, чтобы мой младший сын и вы, дочь моя, сопровождали его как заложники. Но (тут Родриго Борджиа сделал внушительную паузу) я воспротивился тому, чтобы моя невестка, будучи беременна, отправлялась в такое опасное путешествие! Понтифик откинулся в кресле, готовый насладиться произведенным эффектом.
Санча Арагонская: Санча послушно дала себя усадить, даже взглядом не задавая вопросов. Все, что он посчитает нужным, понтифик ей сам скажет, о том же, о чем решит умолчать, и спрашивать бессмысленно. По еле заметным признакам она чувствовала, что ее поведение одобрено, потому молча скрестила руки на коленях и приготовилась слушать. Слова о переговорах с франками не застали врасплох, от прислуги ничего не могло утаиться и визит де Бресса в Замок Святого Ангела не остался тайной и для неаполитанки. А вот о вмешательстве кардинала Валенсийского принцесса не знала и пообещала себе, что недолго останется в неведении. Она задумалась и едва не пропустила главное. На мгновение в глазах мелькнуло удивление, сразу сменившееся ужасом и затем только пониманием. - Мы с мужем очень признательны Вашему святейшеству, - Санча обхватила живот, будто и впрямо носила ребенка. - О любезности Его высочества многое известно, не сомневаюсь, что он найдет причину уважительной. Все это она говорила достаточно громко, следующие же слова произнесла тише, но не настолько, чтобы у тех, кто слушает, возникло ощущение, что от них хотят что-то скрыть: - Значит ли это, что поедет один Джоффре? Ее дед, Фернандо Арагонский, преследуя одному ему известные цели, когда-то научил внучку играть в шахматы и каждый раз терпеливо объяснял, что для победы нужно уметь жертвовать любые фигуры, самое главное - поставить мат королю. А чьи головы при этом полетят - не так уж и важно. Уроки не прошли даром - даже негласный мир с Неаполем для Рима важнее, чем младший сын понтифика, и похоже, что самый слабый из Борджиа стал той пресловутой разменной пешкой. Она была очень признательна Его святейшеству, но почему-то ей немного было жаль мужа - такие игры все-таки не для этого мальчика, это все равно, что отпустить ягненка в логово к волку.
Александр VI: - Его Высочеству пришлось найти причину уважительной, иначе слухи о любезности Его Высочества оказались бы сильно преувеличены, - усмехнулся понтифик. – Если некий король… или принц… или герцог, не важно, трубит на каждом углу о своей доброте, благочестии и галантности, то, значит ему не все равно, что о нем думают, и тогда можно и пожертвовать кое-чем, дабы не запятнать сей светлый образ. На белом, как известно, пятна виднее, посему Родриго Борджиа, хотя и носил белоснежные одеяния наместника Господа, все же считал добрую славу тяжкой обузой. Нет уж, пусть говорят о тебе плохо, таким образом, ты будешь держать в страхе тех, кому должно бояться и никого не разочаруешь. - Нет, дочь моя, не тревожьтесь. Вам не придется расставаться со своим супругом. Вместо Джоффре с королем Карлом отправится мой сын, кардинал Валенсийский. Я думаю, вам стоит написать брату, рассказать ему о вашем… положении. Положение Санчи Арагонской действительно было деликатнее некуда, пусть даже и будущее материнство было тут не причем. Рим, Неаполь, Французы. Союзники, родня, враги. У кого голова не пойдет кругом? Его Святейшество верил, что его невестка справится.
Санча Арагонская: Неаполитанка сидела потупившись, лишь изредка поднимая глаза на Его святейшество. Все выглядело пристойно до пресности, у того, кто оставил в этой комнате свои уши, от скуки могло бы свести скулы, и только понтифик мог заметить вопрос во взгляде своей невестки. Игра в недомолвки, в тайные намеки, внешне ничего не значащие, при этом понятные обоим собеседникам. Руки выдавали волнение Санчи, пальцы то сжимались, то разжимались, сминая ткань платья, в то время как лицо оставалось безмятежным. Она едва удержала вздох облегчения - Чезаре не намного старше ее мужа, но никто бы никогда не посмел назвать его ягненком. Родриго Борджиа не стал жертвовать никем из своих детей, загнанный в патовую ситуацию, он нашел решение, которое могло бы устроить всех. Кардинал Валенсийский не будет игрушкой в чужих руках, в этом молодая женщина не сомневалась. - Для Альфонсо было бы большой радостью узнать, что он станет дядей. Она погладила плоский живот. Ее свекр хочет, чтобы в Неаполе знали, что он защитил принцессу Сквиллаче, отослав с франками вместо нее своего среднего сына. Что ж, их намерения совпадают. Теперь, когда армию Карла ничего не держит в Риме, ее отцу будет важно знать, что пусть таким осторожным способом, но понтифик поддерживает истинного короля. Но как теперь она покинет Рим? Ей придется потерять мнимого ребенка. Или совершить маленькое чудо. Интересно, на каком же она сейчас месяце? - Ваше святейшество, а графиня деи Катанеи, она знает? - осторожно спросила Санча, подразумевая свою беременность, и замерла, увидев, как окаменело лицо понтифика. Пресвятая дева! А ведь графиня еще и не догадывается, что один из ее сыновей отправится заложником. Неаполитанка встала с кресла, опустилась на колени и прижалась щекой к ладони Александра - не хотела бы она быть на месте того, кто скажет матери, что готов пожервовать одним из ее сыновей.
Александр VI: - Идите, дочь моя, и да прибудет с вами Господь, - вместо ответа проговорил рассеянно Его Святейшество, отпуская невестку. Они с Санчей поняли друг друга, этого достаточно. Можно было быть уверенным, что слухи о беременности принцессы Сквилачче будут расти и крепнуть… а в свое время невестка найдет, как разрешить щекотливый вопрос с младенцем, который то ли родится, то ли не родится, ну да умная женщина сумеет и это обернуть в свою пользу. Теперь Его Святейшеству предстояло придумать, что и как сказать Ваноцце. И это было непросто. Проводив взглядом невестку, которой перед всем Римом предстояло сказаться внезапно беременной, Родриго Борджиа погрузился в безрадостные размышления, и, откровенно говоря, предстоящая беседа с матерью его детей казалась не менее сложной (если не более), чем все переговоры с французами. Когда дело касалось ее детей Ваноцца из горлинки превращалась в коршуна. - И да прибудет Господь со всеми нами, - пробормотал понтифик, ясно понимая, что только на Него сейчас и надежда.
Санча Арагонская: Весь путь от покоев понтифика Санча пребывала в задумчивости - она прекрасно поняла Его святейшество и повела себя так, будто и в самом деле была в деликатном положением, но поймет ли намек Джоффре и как поведет после того как узнает, что жена непорочна беременна, оставалось только догадываться. Семейная жизнь правителей Сквиллаче могла бы вызвать удивление только у тех, кто не знал о разнице в возрасте. Если неаполитанская принцесса в свои шестнадцать была уже молодой женщиной, то четырнадцатилетний Джоффре был больше к мальчику, чем к мужчине. Само собой, он уже интересовался женщинами, но Санчу больше воспринимал как старшую сестру, чем жену. Они неплохо относились друг к другу, но супружеская близость между ними случалась не чаще, чем выпадал снег в Неаполе. Проще говоря, принцесса никак не могла понести от законного мужа. Санча не собиралась скрывать от Джоффре, что это всего лишь шахматная партия, затеянная его отцом, и теперь прикидывала, успеет ли она подмигнуть ему до того, как он сильно удивиться. Вряд ли бы понтифик проявил трогательную заботу не о своем внуке. Была бы странной бурная радость - Джоффре-то уже должен был бы знать, но еще хуже - сильное изумление, каким образом он стал отцом. Но вот и спальня, теперь оставалось надеяться только на сообразительность младшего Борджиа. Слава богу, он оказался на месте и, не давая ему открыть рот, Санча мягко спросила: - Ты меня заждался, дорогой? Она крайне редко называла мужа "дорогим", и как правило это были исключительные случаи. На то и был расчет.
Джоффре Борджиа: - Конечно. Я вообще заждался хоть кого-нибудь. Остро наточенный, с тонким лезвием нож свистнул в воздухе и вошел в косяк двери, едва Санча отошла от нее. Джоффре откинулся на спинку кресла и с одобрением самому себе присвистнул, оглядывая тройку торчащих костяных рукояток. - Но лучше все-таки стучаться. Чем только не займешься со скуки. Младший сын Родриго обернулся в поисках слуги, которого можно бы было послать принести ножи обратно, но пошел за ними сам. - Вот уйдут франки, и можно будет вернуться. Поднадоело уже здесь. Тебе-то, конечно, все нравится. Сначала Джоффре тоже понравилось. Он не очень показывал вида, но все-таки по всем соскучился и был рад видеть, даже вечно зло подшучивающего Хуана. Прошла пара недель, и стало понятно, что если уже побыл принцем Сквиллаче, то быть третьим сыном смотрится совсем не так, как раньше. -Тебе-то все внове и целый замок развлечений. Слово "развлечения" сопровождались понимающей усмешкой. О том, какие увлечения у жизнерадостной и красивой женщины, которая оказалась его женой, Джоффре хорошо знал. Санчу влекло к мужчинам, которые были гораздо старше не только его, но и ее. Джоффре взирал на это с пониманием, потому что с радостью попадал под притяжение женщин, которые были старше его жены, и с флегматичностью, потому что был слишком юн и не утруждал себя волнениями по тем поводам, которые не задевали его живого сиюминутного интереса.
Санча Арагонская: Нож со свистом пролетел настолько близко, что Санча щекой ощутила движение воздуха - младший сын папы развлекался как мог. У себя дома супруги взяли за правило не входить друг к другу без стука, но здесь все было иначе. Иногда принцессе казалось, что и двери в Замке Святого Ангела - лишние, ведь даже если визитер и стучал, то далеко не всегда дожидался разрешения. Братья ее мужа подобной вежливостью точно не грешили. Неаполитанка подошла к импровизированному тиру, подергала за рукоятку один из ножей, пальцами измерила расстояние до проема и покачала головой. Она встала спиной к двери и поймала взгляд Джоффре. - Будь осторожнее, дорогой, в моем положении нельзя волноваться и развлечения мне теперь противопоказаны, - быстро произнесла она и, многозначительно посмотрев по сторонам, без единого звука добавила. - Потом все объясню.
Джоффре Борджиа: - Я осторожен, как король франков, который заперся в палаццо Венеции и нос на улицу высунуть боится. Джоффре поднялся с кресла, изобразил шутливый поклон и, подойдя к двери, начал вынимать ножи. - Раз, два, три. Маловато ножей, все время приходится бегать их доставать. С другой стороны, тогда вообще вставать уже не понадобится. Врасту в кресло. Пойти что ли у Чезаре попросить еще? Он потрогал вмятины в косяке, которых было уже столько, что тот грозил в скором времени развалиться. Последние слова Санчи оказались понятыми не сразу. Сначала он не обратил на них внимания. Потом удивился, потому что скорее почуял, чем понял, что в них есть что-то необычное. Потом вспомнил, когда слова про положение и ограничения встречаются. Негласного знака, поданного Санчей, Джоффре уже не заметил. Он изумленно поднял брови и скривил губы. - Это ты про что, Санча? - он отодвинулся от жены и оглядел ее. - Что у тебя за новости?
Санча Арагонская: Как плохо, что Джоффре не похож на своих братьев, как хорошо, что он на них не похож! Санча не сомневалась - будь она женой герцога Гандии или вдруг чудом лишившегося сана кардинала Валенсийского, ей оказались бы недоступны те маленькие и не очень радости, на которые ее муж смотрел сквозь пальцы. Правители Сквиллаче были снисходительны друг к другу, но не как супруги, а скорее как брат и сестра. Но сейчас было бы лучше, чтобы на месте Джоффре был бы кто-нибудь из старших сыновей понтифика - скорее всего Хуан сумел бы увидеть предупреждение, Чезаре же наверняка бы и без намека понял, что лучше не говорить лишнего. Теперь неаполитанке оставалось только сделать так, чтобы ее муж не добавил что-нибудь еще, что сведет на нет все усилия понтифика. Возможно предосторожность была излишней, но если Его святейшество в своих покоях разыграл маленький спектакль, то и ей следовало поступить также. - Нас обоим не мешало бы навестить Чезаре, - кротко сказала Санча. Копируя движения тех дам, чье положение не было до такой степени заметно, чтобы им было отказано от двора, она мягким движением положила руку себе на живот. - Кардинал Валенсийский, узнав, что у нас будет ребенок, вызвался сопровождать Его высочество в Неаполь, - голос дочери Арагонского короля чуть дрогнул при последним словах, - Чезаре будет гарантом безопасности. Самым правильным было бы сейчас прижаться к мужу и под прикрытием поцелуя шепнуть хотя бы пару слов, но принцесса медлила. Только что она сказала Джоффре о том, что беременна. Что если он опять ничего не поймет? Одно дело не мешать жене развлекаться, другое - узнать, что она носит чужое дитя. Три остро заточенных ножа в руках младшего Борджиа не располагали к излишней близости. Оставалось только надеяться на сообразительность принца Сквиллаче, должен же он был понять, что разговор заведен неспроста.
Джоффре Борджиа: - Аааа, - несколько ошарашенно протянул Джоффре. Мягко говоря, он был несколько сбит с толку сообщенной "новостью", но все-таки оправдал надежды своей жены и понял, что в разговоре все "неспроста". Как бы она ни развлекалась, не могла же не понимать, что пределы есть всему. И уж если бы у ее веселого образа жизни и были последствия, разбиралась бы с ними так, что имена понтифика и Чезаре сюда приплетать бы не пришлось. Ничего себе секретность развели. - Занятно, - фыркнул Джоффре, швыряя ножи на стол, и задумчиво обводя взглядом стены комнаты. - А Чезаре у нас прямо герой. Король не подавится такими гарантиями? Я уже почти преисполнился к нему сочувствием, хоть он и заслужил, конечно. Кстати, как в таком случае полагается? Моя дорогая, - он подошел к Санче, притянул к себе за пояс платья и шепнул в ухо. - А теперь, раз уж ты все знаешь раньше меня, давай подробности.
Санча Арагонская: Случайный свидетель не обратил бы на эту пару никакого внимания - семейная идиллия, одобренные богом супружеские шалости. От природы невысокая неаполитанка не возвышалась над мужем, делая явной разницу в возрасте. Чуть зарозовевшая от смущения она шептала что-то в самое ухо Джоффре и наверняка повествование было занимательным, слишком уж часто менялось выражение лица юного Борджиа. Но только самое острое ухо могло понять, о чем же на самом деле была речь. - ... Вот поэтому Его святейшество и придумал про мою беременность. Ты сейчас был удивлен, а теперь представь, что испытала я. Только Пресвятая Дева знает, чего мне стоило не выдать свое потрясение! - Санча возвела глаза к небу, призывая непорочную Марию в свидетели. - Так что крепись, дорогой, с этого дня ты - будущий отец. Несмотря на ее веселый вид на самом-то деле неаполитанской принцессе было несладко. Она крепче прижалась к мужу и вздохнула так незаметно, что это мог ощутить только обнимающий ее Джоффре: - О моем дедушке ходили страшные слухи, но пусть многие из них были правдивы, все равно я к нему была привязана больше, чем к отцу. Наверное потому, что Ферранте по-своему любил нас с Альфонсо, а отец - нет. Знаешь, я в детстве всегда хотела, чтобы с папой что-то случилось, а кроме меня помочь было бы некому. Вот тогда бы он понял, как ошибался. Как ужасно, Джоффре, что иногда наши мечты сбываются.
Джоффре Борджиа: - Я тоже всегда хотел этого же, - смущенно кашлянув, так же шепотом признался Джоффре, - в смысле того же с моим отцом. Он хотел еще добавить, что это несмотря на то, что и отцом-то его по-настоящему Родриго Борджиа стал почти вчера, потому что не торопился признать своего младшего отпрыска. Сначала Джоффре не понимал этой разницы между собою, братьями и сестрой. Потом понял и отчаянно злился, видя сомнение и даже иногда сдержанное раздражение, которое не мог скрыть тогда еще кардинал Борджиа при виде его. Постоянно помнил о разнице, которая стала меньше заметна только когда Джоффре подрос и уже можно было возлагать на него какие-нибудь политические надежды. С его женитьбой эти надежды упрочились, и за это Джоффре был Санче благодарен. - Мне даже жаль, что с королем франков едет Чезаре, хотя я понимаю, что вряд ли они бы меня отпустили. Это не из опасения за меня. А потому что от Чезаре больше пользы. Отец в этом уверен. Наверное, он прав. Но это пока он прав, - Джоффре вздохнул, грустно усмехнулся, потом потрепал Санчу по плечу, отстранился и закончил уже делано весело, чтобы скрыть легкую зависть. - Надеюсь, твой шанс уже настал. Ведь ты и старше.
Санча Арагонская: Завидовать тут нечему. Но неаполитанка благоразумно промолчала. За эти несколько недель она повзрослела и теперь понимала, что ответственность - совсем не так просто, как ей когда-то казалось, и не так здорово, как сейчас это кажется Джоффре. Этот груз тяжелее парадных украшений и нет ничего хуже, чем знать, что от твоей ошибки может зависеть не только твоя жизнь, не только жизнь твоих близких, но и судьба целой страны. И все-таки она не стала ничего объяснять, ведь понять это можно только на собственном опыте. - Не торопись, на твой век хватит, - Санча улыбнулась. - И как только тебе не стыдно напоминать мне о возрасте? Она взяла со стола один из ножей, чья рукоять показалась ей наиболее удобной, и, прищурившись, прицелилась. - Как ты думаешь, попаду? - не поворачивая головы, спросила она и совсем не по-женски, сплеча, метнула оружие в косяк. Лезвие мягко вошло в дерево. - Дедушка меня учил играть не только в шахматы, - усмехнулась неаполитанка и лукаво предложила. - Предлагаю соревнование, проигравший выполняет три желания. Эпизод завершен
полная версия страницы