Форум » Regnum terrenum. Aeterna historia » "Всякий видит, чем ты кажешься, немногие чувствуют, кто ты на самом деле", 29 января 1495 года » Ответить
"Всякий видит, чем ты кажешься, немногие чувствуют, кто ты на самом деле", 29 января 1495 года
Cesare Borgia: Ближе к концу приема
Ответов - 18
Cesare Borgia: "Сегодня напьюсь. Всенепременно. До состояния где-то между "весьма навеселе" и "путает левую ногу с правой"." Интересно, как давно появилась у него эта привычка скрупулезно продумывать все свои действия - даже безумства, приступы ярости и кутежи? Наверное... Хм, пожалуй, так было всегда, сколько Чезаре себя помнил. Его это нисколько не тяготило. Когда не представляешь, как может быть иначе, ужиться со многими вещами легче легкого. А вот когда представляешь... да, это печально. Впрочем, нет ничего невозможного. Для него, по крайней мере. Этим вечером Чезаре не ощущал желания становиться центром всеобщего внимания и душой общества. Хотя, спору нет, соблазн превратить изысканный прием флорентийцев в разудалую "отходную" гулянку собственного имени был велик. Может, еще после трех бокалов... Нет, скорее пяти. Пока же Чезаре был светло печален. Меланхолия очень шла к его серым бархатным рукавам. Отдалившись на время от шумного собрания, он занял укромную нишу у окна, выбрав себе в компанию только кувшин с вином.
Никколо Макиавелли: Когда с делами и официальной частью приема было покончено, а впереди оставалась часть только не официальная, Никколо позволил себе немного насладиться теми благами, которыми угощала сегодня своей щедрой рукой Флорентийская республика. Нарочито медленно секретарь бродил от одного стола к другому, сдержанно и с достоинством отведывал закуски с разных блюд, и успел отпить уже из двух кубков, когда его внимание привлек новый гость. Никто не подтверждал появление кардинала Валенсийского, но никто и не опровергал. Впрочем, учитывая то, что Никколо слышал о Чезаре Борджиа, вряд ли кто-то способен был запретить ему появляться где бы то ни было. И вот она удивительная оказия. Сунув в рот кусочек поджаренного в масле медового теста и облизнув пальцы, государственный секретарь сцепил руки за спиной и неторопливо направился к кардиналу сквозь яркую толпу гостей. Чезаре был самым юным кардиналом в курии. Но то было не удивительно. Папа Александр с величайшим умом распоряжался будущим своих детей, одновременно превращая их в опору своей власти. И то, что ближе других к трону Его Святейшества оказался именно Чезаре, скорее говорило о далеко незаурядном уме этого юноши. Люди, уже имевшие возможность быть с ним знакомыми, расходились во мнениях по поводу значения сына при троне понтифика, однако никто из не оставался равнодушным. Естественно, что совокупность этих слагаемых вызывало у Никколо огромный интерес граничащий с одержимостью. Но если раньше он мог только строить предположения, то теперь имел самую настоящую возможность узнать все в личной беседе. - Кардинал Валенсийский, - молодой человек вежливо улыбнулся и слегка кивнул в знак учтивости. Он волновался, но выдать его могли лишь подрагивающие кончики пальцев, которые в данный моменты были спрятаны за спиной. - Вы позволите разбавить вашу скромную компанию? Секретарь кивнул на кувшин с вином. - Меня зовут Никколо Макиавелли, я государственный секретарь Флорентийской республики.
Cesare Borgia: - Нет, мессер, Вы обознались, меня зовут Франческо Петрарка. - С невозмутимой улыбкой ответил Чезаре. Лишь когда пауза продлилась достаточно, чтобы стать недоуменной и немного неловкой, молодой человек позволил себе улыбнуться шире. - Ну, разумеется, Вы угадали, мессер. Разбавлять мы, пожалуй, сегодня ничего не будем, но Вашей компании я буду рад. Чезаре ловко наполнил вином бокал Макиавелли, при этом не отрывая взгляда от его лица. Люди преступно редко смотрят на друга, и потом человек, чьи глаза не бегают, а глядят прямо и уверенно, всегда смотрится весомо, хотя труд это и невеликий. - Я о Вас слышал, мессер. Не буду врать в угоду правилам этикета и не скажу, что много. Но то, что я слышал, мне показалось весьма интересным. В устах Чезаре слово "наслышан" никогда не было пустым вежливым речевым оборотом. Юноша считал своим долгом знать как можно больше о людях, пребывающих к святому престолу по тому или иному делу. Это подспорье отцу, это большая польза для него самого. Молодой человек обладал отменной памятью, и ему было совсем не трудно удерживать все это в голове. Если уж он знал по именам изрядное количество папской стражи, да еще и пару слов мог сказать о каждом из них, то уж о Никколо Макиавелли он знал и подавно. Хотя нет предела совершенству. Возможно, стоило знать еще больше, раз уж этот человек с какой-то целью подошел к нему. Чезаре давно привык, что никто никогда не начинает с ним разговор просто так, ради самого процесса беседы. Для этого есть более безопасные собеседники. Значит, Макиавелли что-то нужно. Ну так пускай тот, кому нужно, и говорит. Юноша подлил себе еще вина и, отставив кувшин, продолжил смотреть на Никколо.
Никколо Макиавелли: - Я бы очень удивился, если бы вы так сказали, - кивком поблагодарив кардинала, Никколо отметил не только учтивость сына понтифика, но и отсутствие всякой надменности, коей славились многие люди, получившие высокую должность только потому, что приходились родственником нужному человеку. - В свою очередь не стану скрывать, что тоже слышал о вас интересное, и достаточно много, однако сомневаюсь, - саркастично подметил молодой человек и отпил вина, - что смогу этим хоть кого-то удивить. Глаза. Глаза человека способны многое поведать о нем, если научиться понимать, о чем они говорят. Так мудрому человеку не составит труда узнать собеседника уже в первые минуты их знакомства. О Чезаре Никколо слышал, как о человеке редкого ума и проницательности. А еще, что между тем, кем этот человек казался и тем, кем был на самом деле была огромная разница, так что никогда нельзя было сказать наверняка. Как бы там ни было, секретарь был настроен выяснить правду самым решительным образом. - Зато больше чем уверен, что добрая половина из этого - выдумка, а другая половина - напраслина, а правда известна немногим, - молодой человек счел нужным улыбнуться. - По роду своего занятия мне приходится все это слушать, а потом просеивать через густое сито. Может и всему тому, что вы слышали обо мне не стоит верить?
Cesare Borgia: А этот собеседник ему, пожалуй, начинал нравиться. Чезаре даже пожалел немного, что их беседа наверняка недолго останется просто беседой. Непременно начнутся всевозможные просьбы и предложения. От такого человека, как Макиавелли, все это выслушать будет, разумеется, полезно, и все же... Человек, умеющий искусно вести беседу, наделенный даром оратора, в стенах Ватикана куда более редкий гость, чем можно было бы предположить. А ведь все эти пастыри рода человеческого должны в первую очередь должны уметь управлять людьми силой слова. Впрочем, о чем это он, никто здесь никому ничего не должен. К тому же, должно быть, трудно получать удовольствие от бесед, в которых ты вынужден пристально следить за каждой своей фразой или интонацией. С другой стороны, от всего можно начать удовольствие, если начать воспринимать это как игру с определенным сводом правил. К сожалению, однообразные игры быстро наскучивают. Секретарь из Флоренции оказался чем-то новым, и молодой человек был благодарен ему за это. - Всегда интересно узнать, что именно является правдой, а что - лишь пустыми слухами, не так ли? - Фраза не звучала как вопрос, скорее как утверждение. - К сожалению, это невозможно. Люди пока так и не сошлись во мнении, что же на самом деле является правдой - то, что ты сам думаешь на свой счет, или же то, что о тебе говорят другие. Чезаре отпил еще немного вина и с философским видом пожал плечами. - Я и не сказал, что верю. Я сказал, что это прозвучало интересно. Слушать интересные выдумки всегда интереснее, чем скучную быль. Хотя, конечно, нет ничего лучше интересной правды. Ко всем россказням касательно своей собственной персоны юноша неизменно относился с большим вниманием. Некоторые из них были действительно забавны. Настолько забавны, что их стоило воплощать в жизнь на ряду с собственными фантазиями.
Никколо Макиавелли: - А как по мне, так правдой будет и то и другое. Вопрос, что это меняет, - хихикнул секретарь, вдруг стряхивая с себя всю официозность, которую ему рано или поздно надоедало носить. Ее бестолковый вес сводил на нет все потуги даже самого сильного воображения летать. И это тоже было своего рода проверкой. Никколо не стеснялся исследовать объект своего интереса со всех сторон. - Вон тот толстяк, например, считает себя объектом желания всех женщин, - молодой человек облокотился на край оконной ниши и ткнул пальцем в зал. Его речь вообще перестала походить на речь чиновника и человека его должности. - И вот, допустим, я скажу ему, что из-за своего объемного брюха, он давно позабыл не только то, как выглядят его ступни, но и то, что находится у него чуть выше колен, а взгляды всех без исключения женщин, приковывает скорее его глубокая мошна, расположенная на том же примерно уровне. Изменится ли его мнение? Не уверен. Изменится ли истинное положение вещей? Совершенно не изменится. Зато я получу отличную взбучку от него и его охранников. На последних словах Никколо залпом осушил свой бокал глядя прямо перед собой. Бокал был далеко не первый за этот вечер, но на общем состоянии секретаря это, кажется, не сказалось никаким образом. Только, может, глаза стали блестеть каким-то особенно острым блеском. - Это подводит нас к еще одной неизменной истине: все ищут правду и почти всегда кто-то за нее страдает. Но это не повод не искать, кардинал, совсем не повод. Вот и у меня, возможно, найдется что-то, чем я смогу вас удивить.
Cesare Borgia: - Нууу... - задумчиво протянул Чезаре, покорно разводя руками и будто бы признавая правоту гостя. - Если мыслить философски, то ничто ничего не меняет. Все кончают одинаково, главное - уметь наслаждаться процессом. Слушая Макиавелли, юноша улыбался ему абсолютно искренне. Увлеченный бойкой, остроумной, да и в целом весьма неглупой речью, молодой кардинал оттолкнулся руками от подоконника и абсолютно мальчишеским жестом взабрался на него, разве что ногами не поболтал. Чезаре был рад встрече с этим человеком, был благодарен ему за компанию и за беседу. С одной стороны, не хотелось бы провести один из своих последних действительно ярких вечеров в Риме отстраненно и уныло, с другой же - ну с кем прикажете здесь общаться? Даже к собственному семейству не тянуло. Разве что к Лукреции, но рядом с ней сейчас непременно будет ошиваться Хуан, да и отец здесь. Зачем обременять своим присутствием тех, кто очевидно жаждет от него избавиться? - А я вот не ищу правды. - Ответил Чезаре с дерзкой, но от этого не менее обворожительной улыбкой. - Возможно, потому никогда и не страдал из-за нее. Впрочем, сразу вслед за этим его улыбка немного поугасла. Ум у молодого человека, конечно, был быстр, но все равно, иногда еще не поспевал за языком. "Я, пожалуй, не прав. Я тоже ищу правду. То, что я представляю из себя сейчас - неправда. Я хочу стать другим, и вот это уже будет истина." - Если хотите приблизиться к правде, не называйте меня "кардинал". У меня есть имя. И я буду рад удивиться. Надеюсь, приятно.
Никколо Макиавелли: - Интересно, - не удержался от улыбки Никколо, любуясь может не самым изящным, но определенно ловким маневром кардинала. Юность всегда привлекает внимание, особенно юность с головой на плечах. А у Чезаре голова на плечах определенно была, вот только секретарь никак не мог себе представить на тех же плечах кардинальский пурпур. - И справедливо, мессер Чезаре. Нет смысла засорять и без того густой воздух пустыми титулами. Они хороши только для того, чтобы не раздражать слух закостенелых дворян, которым нечем больше хвастаться кроме как своей родословной. А мы оба тут не при исполнении. Никколо был рад тому, в каком ключе складывался их разговор. Пытаясь подыскать и как-то обыграть еще что-нибудь, что он знал о Чезаре, молодой человек вдруг вспомнил прелюбопытнейший разговор, подслушанный накануне у французских солдат. По правде говоря то и разговором назвать было сложно, потому как состоял он в основном из междометий, ругани, пошлостей и пьяного смеха. - К слову о тех, кто при исполнении, - Никколо на мгновение обернулся, быстрым жестом стянув с блюда, который пронес мимо слуга, фаршированное паштетом из куриной печени яйцо. - Видели здесь французов? Говорят, что его величество Карл не желает покидать Рим без гаранта того, что понтифик вдруг не передумает насчет своего благословения, - сказал секретарь, придирчиво оглядел свою добычу и сунул в рот.
Cesare Borgia: Лицо Чезаре несколько поскучнело. Возможно, ему лишь показалось, и просто сказалась склонность в каждому слове видеть двойное дно... Впрочем, необоснованной эту склонность, живя в Риме, никак нельзя было назвать. Так или иначе, если мессер Никколо завел разговор о французах намеренно, он сделал это весьма тонко, с какой стороны не погляди, это лишь случайный поворот куртуазной беседы, не более, в конце концов, кто сейчас не говорит о французах? Этому стоило отдать должное. Даже исходя из недолгих минут их разговора можно было сделать вывод, что Макиавелли отлично умеет разузнавать то, что другие желают оставить в секрете. Хотя какой уж тут секрет... тайна Пульчинеллы, как говорят комедианты дель арте. Зато, если уж гость из Флоренции начал этот разговор, можно предположить, что не просто так. Почему бы и не поддержать тему, кто знает, может, обоим польза выйдет. - Я уверен, что такой любознательный человек, как Вы, не могли не слышать о том, что Его Величество Карл желает видеть в качестве гаранта благих намерений понтифика. Вернее, кого. - Чезаре одним глотком допил вино. - Ну а даже если не слышали, так я вас заинтригую. Этот гарант - я. Чезаре снова с интересом посмотрел прямо в глаза Макиавелли. Ему нравилось в этом мире недосказанностей, условностей и двусмысленностей, где все к любому вопросу подъезжали на кривой кобыле, время от времени делать и говорить напрямик, а затем наблюдать за реакцией окружающих. Юноша, конечно, не думал, что Никколо будет этим шокирован. Однако ему было интересно, как разговор пойдет дальше.
Никколо Макиавелли: Вопреки всякой воле Никколо его брови очень медленно, но все же поползли вверх, а губы сложились трубочкой, так что ему пришлось даже немного склонить голову, чтобы хоть как-то справиться с охватившими его разом чувствами и переживаниями, и придать своему лицу задумчивый вид. На миг у него даже перехватило горло. Он не знал подробностей, и теперь был одновременно и обрадован тому, что догадки его оказались так близко к сути, и взволнован, потому как открылось нечто новое, куда более интересное.. - Что же, весьма хитро, - молодой человек нервно потер указательным пальцем нижнюю губу. Стараясь подбирать слова так, чтобы они не прозвучали обидно или недостойно для ушей и тщеславия Чезаре, он продолжил: - Со стороны Его Святейшества, естественно. Продемонстрировать королю искренность своих намерений, доверив ему жизнь своего сына. Без сомнения Карл не сможет не оценить этого жеста, как не может он не быть в курсе особой степени доверия установленной между Папой и вами. Мало того, что он лишит понтифика сына и верного помощника, но и помешает ему начать всякие действия против своего присутствия в Италии. Размышляя подобным образом, молодой человек кивал в такт своим словам. Затем взял продолжительную паузу и вдруг потянулся за вином. - Но ведь это не все, не так ли? Настоло время Никколо смотреть прямо в глаза Чезаре. Вместе с этим уголки его губ дрогнули и поползли вверх. Государственный секретарь Флоренции очень смело махнул бокалом перед носом кардинала Валенсийского. Теперь ему были понятны причины хмурого настроения сына понтифика. Перспектива путешествия в Неаполь в качестве заложника, да еще в компании с ненавистными франками, никому радости не доставила бы, а тут еще и Чезаре, должно быть думает, что папа отсылает его к врагам из нелюбви. - Признаюсь, до самого последнего момента я и не подозревал, что именно вы станете тем гарантом, которым франкам будет дозволено и дальше вольно чувствовать себя на нашей земле. Я слышал о более чем приличном эквиваленте в золоте, который Карл поребовал со Святого престола в качестве залога, и теперь понимаю почему. В отличие от вас, мессер, тяжелые сундуки не смогут на полпути в Неаполь передумать и вернуться в Рим.
Cesare Borgia: Никколо либо был очень хорошим актером, либо новость и правда произвела на него большое впечатление. Так или иначе, Чезаре не жалел, что приоткрыл завесу тайны. Он вообще никогда не жалел о сделанном. Не потому, что ни разу не ошибался, а потому, что это все равно абсолютно бесполезная трата времени. К тому же, в данном случае досадовать явно не стоило. Юноша был рад, что честно ответил своему новому знакомому. Благодаря этому он получил возможность послушать рассуждения Макиавелли, более чем разумные, надо признать. "Хотел бы я почаще видеть и слышать этого человека рядом. С таким собеседником можно вовсе на разговаривать. Он сам себе задаст вопрос, сам себе ответит, и получится у него это явно интереснее, чем вышло бы у тебя самого. Остается только слушать и наслаждаться." Некоторая доля иронии в мыслях Чезаре, конечно, присутствовала, но была она столь ничтожно мала, что молодой человек даже не собирался ее показывать. Дождавшись, когда Никколо договорит, юноша после короткой паузы ответил ему, продолжая легкомысленно посиживать на подоконнике и даже слегка покачиваясь. Со стороны они, должно быть, выглядели, как друзья-повесы, говорящие о сущих пустяках. - Многие сыновья усмотрели бы в подобном поступке своих отцов признак нелюбви и повод для обиды. Но, как вы понимаете, мой отец - весьма особенный отец, а значит и я - весьма особенный сын. - Чезаре очаровательно улыбнулся. Ни тени хвастовства. А что, разве он сказал неправду? - Я могу усмотреть в решении понтифика повод разве что для досады и для много чего еще, о чем пока не готов рассуждать с вами, хотя беседа, не скрою, доставляет мне огромное удовольствие. Но прежде всего я вижу, что отец всецело полагается на мои силы, храбрые поступки и мудрые решения. Надеяться на мудрые решения девятнадцатилетнего человека, каково, а? - Юноша заразительно рассмеялся. - В общем, мессер Никколо, если желаете как-нибудь досадить королю франков или кому из его свиты, обращайтесь, лавочка пока открыта, раз уж я в ближайшее время буду облагодетельствован их вниманием. Чезаре полагал, что достаточно изящно завуалировал просьбу о совете.
Никколо Макиавелли: У особенного отца особенный сын. - Бесспорно, - Никколо согласно кивнул и отпил еще немного вина. Умеренная доля лести еще никому не вредила, особенно если это чистая правда. Осторожно, Никколо. Этот мальчишка совсем очаровал тебя. Как бы тебе совсем не забыть о том, зачем ты приехал в Рим. Вот только трудно было не очароваться. Молодой человек уже вдоволь нагляделся на посредственных личностей, которые мнили себя совершенно особенными при этом ничего из себя не представляя. А тут перед ним явился человек, который, казалось бы, наконец-то стоил тех слов, что о нем говорили...Но что верно, то верно, он был еще слишком молод. Хоть и умен, силен и смел. Чего ему не доставало, так это немного жизненного опыта и свежего взгляда на вещи. - Лично мне король франков не сделал ничего такого, за что я хотел бы ему досадить, - молодой человек саркастически улыбнулся. - Может быть только за то, что обчистил Флоренцию до последнего дуката... Впрочем, не стану настаивать, что она того не заслужила. Государственный секретарь Флорентийской республики отвернулся и обвел широким взглядом зал, и всех гостей. - Без сомнения вам придется уехать из Рима вместе с войсками Карла, и ваше положение там - не то пленника, не то гостя, - будет незавидным. Но не отдавайте Карлу золото, которого он не заслуживает. Этим деньгам можно распорядиться куда более достойно. Никколо искоса посмотрел на Чезаре. - Например, на них можно укрепить стены Рима, купить оружие или обучить солдат... Вот это было бы мудрым решением.
Cesare Borgia: - Не поймите меня превратно, мессер, во мне тоже нет личной неприязни к Его Величеству. - Чезаре миролюбиво развел руками. - В нем многое, скажем прямо, достойно уважения, и, поменяйся мы местами, я бы во многом действовал так же. Чезаре считал себя выше окружающих людей по ряду причин. Как ни странно, в этот ряд не входили внешность и положение. Напротив, люди, кичащиеся подобным, вызывали у юноши веселое презрение. Подобные дары Господа - скорее уж заслуга родителей, семьи. А вот за и правда не грех было себя любить - так это за смекалку. Чезаре уже давно перестал удивлять тому, как часто некоторые весьма зрелые и слывущие неглупыми люди умудряются не понимать того, что он уяснил еще в куда более ранней юности. Например, что люди, по сути, одинаковы в своих проявлениях везде. Неважно в какие слова ты складываешь звуки, говорят все всё равно об одном - и франки, и итальянцы, и мавры. И научись ты понимать язык даже каких-нибудь голозадых дикарей, с большой долей вероятности окажется, что и там все те же, все там же, все то же. А значит, глупо ненавидеть человека только за то, что он, видите ли, убивает твоих земляков. Ты ведь поступил бы так же. И Чезаре был рад, что Макиавелли, судя по всему, смотрел на мир со схожего угла. - Я досадую не на короля франков, а скорее на то ценное время жизни, которые эти досадные обстоятельства у меня отнимут. И я намерен забрать у мироздания свое, а франки, увы, похоже, попадут под горячую руку. Время бесед из вежливости явно проходило, и Чезаре стал слушать Никколо еще внимательнее. - Да, мессер, это будет очень мудрым решением. А так же будет мудрым частью этих денег наградить того, когда согласится подготовить почву и проследить за возможными трудностями, пока я буду в вынужденном отъезде и не смогу принимать личного участия в процессе сохранения этих денег от алчного короля франции. Откладывать планы в долгий ящик Чезаре не любил никогда.
Никколо Макиавелли: Отчего-то Никколо ни разу не сомневался, что окажись Чезаре на месте Карла, то во многом действовал бы так же, только вот перспектив бы у него оказалось больше. Молодой человек уже давно был убежден, что предпринятый Карлом поход хоть и дорого обойдется всем им, но в конечном итоге закончится ничем. Даже став королем Неаполя королю франков придется вернуться домой и тогда его власть здесь будет окончена, потому что никто не видел в нем освободителя, а видели только захватчика. Но что бы было, если бы такая огромная и сильная армия оказалась под командованием рожденного здесь, на итальянской земле? - Если есть такой человек. Надежный, достойный доверия и способный сохранить тайну, - Никколо сделал глоток из бокала, при этом напустив на себя вид, будто либо не понял намека Чезаре, либо не принял его на свой счет, либо вообще проигнорировал. - О человеке в том числе судят и по тому, каких людей он к себе приближает, мессер. Но не забудьте, что недостаточно будет просто сохранить эти деньги от короля. Надо будет ему еще что-то предъявить, раз уж он так настаивает. И вот тут делу могла помочь банальна и в то же время изощренная уловка. Никколо уже не раз приходилось убеждаться, что люди слишком часто видят только то, что хотят видеть, и никогда не замечают очевидного, пока не ткнешь носом в самую суть. И то даже тогда их уязвленная гордость порой мешает им принять очевидное. - Король франков алчен, так сыграйте на его алчности. Дайте ему красивые и тяжелые сундуки и его гордость не позволит ему пересчитывать их содержимое. Главное успейте покинуть ряды франков прежде чем кому-нибудь взбредет в голову вскрыть замки.
Cesare Borgia: Какой-нибудь простой смертный наверняка считал, что уж кто-кто, а семейство Борджия в деньгах не нуждается, у них золота и так больше, чем обычный горожанин способен себе представить. Вот только этот самый обычный горожанин может со спокойной душой думать лишь о собственном благосостоянии, ну и о своей семье, конечно же. Чезаре, разумеется, тоже думал об этих вещах, разница заключалась в запросах. Когда благоденствие твоей семьи и благоденствие всей Италии практически равноценны, речь идет уже совсем о других тратах. Простому человеку сложно представить, сколько денег уходит на то, чтобы обучить солдата, отлить пушку, укрепить стену... такие суммы и другу-то не всегда отдашь, чего уж говорить о врагах. Идея Макиавелли в целом понравилась юноше, но в ней, на взгляд Чезаре, были и недочеты. Возможно, это объяснялось тем, что Никколо, человек ученый и образованный, больше привык строить всяческие умозрения, не применяя их на практике. На словах план был чудо как хорош и изящен, особенно Чезаре нравилась возможность сыграть на простой человеческой жадности. Но на деле в нем было слишком много условий. Мало ли, что позволит гордость Его французскому величеству. С другой стороны, в этом раскладе все зависит лишь от Чезаре, от его умения сделать хорошую мину при плохой игре, и, конечно же, от его проворства. И все-таки, если король жаден, он захочет проверить сундуки скорее рано, чем поздно. Тогда он вернется в Рим слишком быстро. Нет, лучше провернуть все так, чтобы, как ни крути, Его Святейшество в пропаже золота оказался ровным счетом не при чем. - Обозы движутся медленнее основного войска, а король франков наверняка будет спешить в свои новые "владения". - Чезаре охотно поддержал спокойный, ни к чему не обязывающий тон беседы. - Золото, конечно, будут охранять, и любым грабителям будет непросто до него добраться. Но если им кто-то поможет изнутри... скажем, снимет часовых... а с разбойников взятки гладки, их в Италии сейчас много, И никто им не указ, ни король Франции, ни, увы, сам Папа Римский. - С притворным благочестием Чезаре возвел глаза к потолку, но тут же рассмеялся, задорно, как мальчишка, довольный удачной выдумкой для очередной проказы. Этот план по-своему даже более рискован, чем тот, что предложил Макиавелли, но если все пройдет удачно, будет просто прекрасно. Именно для этого юноше и нужен был надежный человек, который останется на свободе.
Никколо Макиавелли: - Или так, - согласно кивнул Никколо, хоть внутренне и поморщился. Его неумеренное самомнение соседствующее с постоянными сомнениями трудно воспринимало когда кто-то оспаривал его точку зрения. С другой стороны он прекрасно понимал, что теория на бумаге разительным образом отличается от практики в поле, и в этом смысле Чезаре явно смыслил больше и шире. Интересно, он где-то усвоил эти знания или перенял их с кровью своей семьи? - У вас очень очень острый и живой ум, мессер, - молодой человек медленно улыбнулся. - Есть у вас друг столь же надежный и исполнительный как вы сами? Тогда возьмите его с собой в свое путешествие, так как с если с вас не будут спускать глаз, то слугу могут и не заметить. Как странно и необычно было Никколо принимать участие в таком разговоре. Раньше он только вел незначительные переговоры, да давал советы в своих отчетах, а теперь принимал участие в планировании настоящего военного налета. Он становился частью чего-то по настоящему важного и крупного. Осознание этого невообразимо ему льстило. Ну и что с того, что его первоначальная задумка претерпела изменение. Цель была достигнута. Как верный слуга флорентийской республики он оставался непричастный к делу при любом его исходе, ничем не рисковал, ничем себя не компрометировал и был горд проделанной работой. - Его величество будет крайне расстроен.
Cesare Borgia: - Мне кажется, Ваш ум острее. - Чезаре улыбнулся в ответ на комплимент Макиавелли еще медленнее и тоньше. - Ведь Вам блестящая идея пришла в голову раньше, чем мне. Не уверен, что смогу удачно скаламбурить, но мой ум прежде всего заключается в том, чтобы признавать существование и куда более мудрых людей. Это не было похвалой ради похвалы, чтобы подольститься к флорентийцу. Юноша всегда презирал людей, мнящих себя на недостижимых для других высотах. Нет, надо оценивать самое себя здраво. Чезаре знал, что уникален, знал, на что способен - но понимал, что это не навсегда, и удачный удар в спину может прервать все раньше, чем ему бы хотелось. Потому и окружающих людей надо оценивать здраво. Это поможет продержать подольше. - К несчастью, друзья часто становятся непозволительной роскошью. - В притворной печали вздохнул Чезаре. - Хорошо, конечно, если тебя и любят, и боятся одновременно, но если уж приходится выбирать, то лучше выбрать страх. Дружбу, купленную за деньги, легко потерять, а ту, что добыта высокими душевными качествами, потерять еще легче, потому что люди по природе своей дурны. Даже если ты сделаешь им нечто хорошее, они легко пренебрегут чувством благодарности. Но угрозой собственной жизни они не пренебрегут никогда. - Прервав свой короткий монолог, Чезаре налил еще вина себе и собеседнику. - У меня нет друзей, мессер, но важно даже не это. Я никогда не смогу найти такого же надежного человека, как я сам. Потому что на свете нет больше таких, как я. Есть только я. Придется самому и управляться. - Юноша отсалютовал Макиавелли бокалом.
Никколо Макиавелли: Ничего не оставалось как только согласиться с каждым сказанным Чезаре словом. Его размышления могли показаться жестокими, но в то же время были мудрыми и справедливыми. Иными словами полностью совпадали со взглядами Никколо. Только в отличие от Никколо, у его нового знакомого получилось ярко и четко облачить в словесную форму идею до того существовавшую только у секретаря в воображении. - Придется справиться, - растягивая слова произнес Никколо, рассматривая вино в бокале. - И это только начало, мессер. Для чего или для кого это было началом понять пока было сложно, но как человек прагматичный, Макиавелли видел далеко идущие перспективы как для себя, так и для юного кардинала. Конечно, никогда не стоит недооценивать такие трудно предсказуемые величины как удача и фатальный случай, но окажись его идея хотя бы в половину такой блестящей как хотелось бы, и даже самые смелые перспективы смогут стать реальностью. Было только одно “но”. Сквозь какие бы истины Никколо не смотрел на жизнь, как бы не был склонен скрывать эту свою сторону от других, натурой он обладал доброжелательной и испытывал симпатию к людям чаще, чем презирал их. Искреннее признание Чезаре вызвало у молодого человека нечто вроде восторга, ибо по другому нельзя было отреагировать, но вместе с тем Никколо почувствовал простую человеческую тоску. Каким, должно быть, безжалостным был мир окружавший юного отпрыска папы, раз друзья в нем становились непозволительной роскошью. И сколько у этого юноши было мужества и силы, чтобы существовать в нем без страха и сожалений. - Приятного вам вечера, кардинал - государственный секретарь растянул губы в улыбке и слегка склонил голову. - Грустно это признавать, но мне пора идти. Приятно было составить вам компанию и надеюсь, что нам еще выпадет шанс увидеться снова. ________________ Эпизод завершен
полная версия страницы