Форум » Regnum terrenum. Aeterna historia » Веселье - наличность счастья. 29 января 1495 года, около шести вечера » Ответить

Веселье - наличность счастья. 29 января 1495 года, около шести вечера

Рафаэль Мальдини: Дворец Лукреции Борджиа, Санта-Мария-ин-Портико

Ответов - 73, стр: 1 2 3 4 All

Кристина Кастальди: Кристина почти отчаялась победить упрямство Микеланджело, но его бесцеремонный крик, призывающий Лукрецию Борджиа, довел ее до полуобморочного состояния. Так хотелось просто провалиться в забытье и оставить решать все проблемы старших и более взрослых людей, но так же девушка не сомневалась, что если не воспрепятствовать скульптуру, то он наворотит таких дел, что Кристина будет краснеть за них всю оставшуюся жизнь, а поэтому она напрягла все свои силы, выбралась из-за спины Микеле, поклонилась герцогине Пезаро и успела ответить прежде мужчины: - Ваша светлость, маэстро Микеланджело друг нашей семьи, как Вам, возможно, известно. И, узнав от меня, что это благодаря Вам я сегодня здесь, захотел самолично Вас поприветствовать и выразить свою самую сердечную признательность. Получилось вполне стройно, но было очень самонадеянно рассчитывать, что Микеле не станет перечить ее словам, и Кристина повернула голову к спутнику, уже не скрывая своего сильнейшего испуга, шепотом, почти одними губами, сказала: - Не спорьте, умоляю! - со всей силы стискивая его руку.

Микеланджело: "Ну вот, опять забыл добавить "ваша светлость". И зачем люди все эти сложности придумали! Как будто мадонна Лукреция сама не знаете, что она герцогиня, и надо ей постоянно об этом напоминать." - Ну вот, опять вперед вылезла. - Вздохнул Буонаротти, когда заговорила Кристина. И чего она так перепугалась... А впрочем, дитя - оно дитя и есть. Скульптор покровительственно посмотрел на девушку и уже мягче, но все так же настойчиво отодвинул ее в сторону. - Да не бойтесь, мадонна. Я сам все скажу. Вопреки опасениям Кристины ничего страшного, вроде бы, не случилось. Лукреция Борджиа не рассердилась на них, напротив, весьма учтиво поинтересовалась работой художника. Микеланджело это было приятно, в конце концов, с людьми родовитыми и богатыми всегда есть риск подвергнуться забвению и остаться на мели. Что ж, папская дочка, видать, к счастью, не из таких. И слава Богу. Остановившись, молодой человек кое-как оправил одежду и отвесил Лукреции вежливый поклон. Говорить о ремесле скульптора он был готов в любое время дня и ночи, сколько угодно времени. - Если Вам будет угодно, мадонна, я расскажу о своей работе в малейших деталях. Все продвигается отлично, стадия набросков и слепков осталась уже далеко позади. Я нашел отменный кусок мрамора и приступил к работе с камнем. Сейчас, конечно, можно увидеть лишь намечающийся силуэт, но им я доволен, позу и порыв удалось передать точно. Я буду продолжать в том же темпе. Конечно, чем тоньше будет становиться работа, тем больше времени она будет занимать... - Молодой человек прервался, одернув сам себя. Об искусстве еще будет время поговорить. Сейчас-то он пришел за Кристиной. - Впрочем, Ваша Светлость, сегодня я пришел ради другого. Люди вокруг подозрительно притихли. Сказать Лукреции Борджиа, что пришел не ради нее - это что-то новенькое. - Пожалуйста, позвольте этой даме уйти со мной. Она не должна была идти на этот бал, и я хочу исправить это недоразумение.

Лукреция Борджиа: - Мессер Микеланджело ваш друг, - повторила Лукреция слова Кристины, словно для того, чтобы сложить все кусочки, из которых складывалась мозаика ситуации. Она вспомнила вечер маскарада. Финансист Кастальди, давший ей в залог камней деньги... принесший их в своем сундуке художник... Кристина Кастальди, которую ей представили этим вечером. Все вполне складывалось, и только последние слова художника были совершенно непонятны. Художники в чем-то похожи на остальных людей, в чем-то совершенно нет. У них есть желания, устремления, и они бывают не менее тщеславными, чем жаждущие военной славы кондотьеры. Иногда они ставят в тупик своими суждениями. Видимо, это был как раз такой случай. - Вы ошибаетесь, мессер, - Лукреция говорила мягко, как могла быть говорить с кем-нибудь, кто оказался совершенно в чужом для себя месте, где ничего не понимает, но пока не допустил никакой непоправимой оплошности. - Эта девушка была приглашена сюда мною, и поэтому может здесь находиться столько, сколько нахожусь здесь я или даже дольше, насколько ей заблагорассудиться. Видите? Здесь нет никакого недоразумения. Вы просто ошиблись. Я на вас за это не сержусь, потому что ваша выходка, как мне кажется, произошла только от желания проявить заботу. Напрасную и поспешную, но простительную. Забудьте о заботах, мессер художник, лучше отдайтесь на волю праздника.


Микеланджело: Микеланджело, конечно, был весьма порывистой личностью, иногда на него находили приступы совсем уж откровенного умопомрачения, однако же ни абсолютным безумцем, ни полным идиотом Буонаротти все-таки не был. Молодой человек мог привести не один довод, почему такой девушке, как Кристина, не стоит бывать в местах, где бывают люди из общества семейства Борджия, да и всей римской верхушки это, в принципе, касалось. Не то чтобы скульптор считал всех этих людей такими уж плохими, нет. Тут дело было в другом. Просто за время, проведенное под крышей семейства Кастальди, художник стал относиться к ним совершенно по-особенному. Юноша считал и монну Марию, и Кристину, и, разумеется, Федерико, очень хорошими людьми. Он не хотел, чтобы кто-то им навредил. Но если монна Мария - женщина разумная, а Федерико может и сам за себя постоять, то Кристина - совсем другое дело. Но как это объяснить мадонне Лукреции, не оскорбив ее? Тут нужен оратор получше Микеланджело. Художник пару раз открыл и закрыл рот, но так и не смог сообщить ничего внятного. В конце концов, он вздохнул. Похоже, придется уступить. - Прошу простить меня, ваша светлость. - Как известно, общаясь с сильными мира сего, если не знаешь, что сказать, кланяйся. Он и поклонился. - Это действительно только моя ошибки. Я благодарю вас за милосердие и снисходительность к человеку, который большую часть времени проводит в стенах мастерской. Спасибо, что разрешили мне остаться. Впрочем, его сильная рука по-прежнему не отпускала запястья Кристины. То, что им придется остаться на празднике, не означало, что он перестанет за ней приглядывать.

Кристина Кастальди: Определенно, в ситуацию вмешалось материнское благословение. Ничто и никогда не могло защитить в таких безвыходных ситуациях, кроме любви матери. И Кристине повезло, мадонна Лукреция, кажется, совсем не злилась, ни на нее, ни на Микеле. И вообще эта восхитительная девушка, столь красивая, вся будто светящаяся изнутри, столь умело держащая себя в обществе, в окружении не всегда расположенных к ней людей, бесконечно восхищала и притягивала к себе Кристину, кажется, за этот вечер Кастальди нашла себе кумира. Она восхищенно смотрела на девушку, испытывая к ней безграничную и ничем не омраченную признательность, смешанную с благоговением. Да и Микеле не подвел, Кристина благодарно сжала удерживающую ее запястье руку. - Ваша светлость, не могу снова сердечно не поблагодарить Вас за приглашение на этот чудесный праздник. Я счастлива веселиться здесь, рядом с Вами. И простите меня, пожалуйста, за доставленные неудобства, - Кристина присела в поклоне.

Лукреция Борджиа: - Да, обязательно хорошо повеселитесь. Впереди еще много интересного. Нам обещали спектакль, и столы ломятся от угощения. Кажется, говорили, что много марципанов. И танцы... Это все очень полезно. Ничто так не украшает, как время, проведенное в счастье и удовольствии. И не думайте извиняться, все очень благодарны вам за возможность полюбоваться на столь чудесную и непосредственную выходку, не так ли? - последний вопрос был обращен к столпившимся вокруг гостям и придворным, которые тут же поспешили разбрестись по залу, и круг, в центре которого находилась герцогиня, Кристина и художник, моментально распался.

Франческа Конти: Свидетельницей неожиданной сцены была и Франческа, которая видела и умоляющие взгляды, которые бросала на нее Кристина, и решительность Микеланджело, и для которой слова скульптора показались не недоразумением, а как раз иным - тем, в чем скрываются не крупицы истины, а гораздо большая ее часть. Неприятное подозрение заставило ее дождаться того момента, когда все окончательно потеряют интерес и к художнику и к девушке, и, быстрым шагом преодолев то расстояние, что отделяло ее от пары, ощутимо сжать свободное запястье Кристины. - Мадонна Кристина, марципаны здесь, - Франческа потянула девушку в комнату с накрытыми столами. - А во время угощения вы расскажете мне, почему друг вашей семьи так решительно хотел забрать вас отсюда.

Микеланджело: Лицо Микеланджело исказилось от досады, которую у него плохо получалось скрывать. Хорошо, что Лукреция переключила свое внимание на других гостей и не увидела это. "Ну вот, опять все будут относиться ко мне, как к записному шуту. Впрочем, разве я не сам виноват в этом? И разве так не всегда было?" Как ни странно, не всегда. Во Флоренции было совсем иначе. Художник еще не успел толком оглядеться, но имел основания предполагать, что увидит не одно знакомое лицо. Хорошо бы найти какого-нибудь достойного человека и завести с ним беседу. Разумеется, не отпуская Кристину. А там, глядишь, и вечер к концу подойдет. Правда, скульптор вообще не имел ровным счетом никакого представления, сколько еще будет длиться праздник. Он на подобного рода действах никогда не был частым гостем. Тем временем, Кристину ощутимо потянули в другую сторону. Вот только юноша не собирался отпускать ее запястье. Правда, он все-таки немного сжалился, не стал упираться, иначе бедняжка рисковала разорваться на двое. Молодой человек все-таки пошел вслед за женщинами. Но это отнюдь не означало, что он совсем сдался и собирался просто плыть по течению. - Я, конечно, сам не пример хороших манер, - Ехидно ответил он на вопрос Франчески вместо Кристины. - Но все-таки не стоит говорить обо мне так, будто меня здесь вовсе нет, мадонна. У меня есть язык, я умею складывать звуки в слова, и я охотно объясню, почему пришел. Монна Кристина сейчас находится в месте, от которого ей лучше бы держаться подальше. Не говоря уж о том, что ее ни за что не отпустили бы сюда, будь ее брат здоров.

Кристина Кастальди: Ох, ну вот и кончилось благословение. Мадонна Франческа, так же как и многие, слышала их разговор и, в отличие от многих, поняла все правильно. Ну да это справедливо. Ложь должна быть наказана. И Кристина всерьез настроилась принять полагающееся ей наказание. Не стирая с лица веселой улыбки - ни к чему присутствующим знать, что она чем-то огорчена - обманщица последовала за своим личным инквизитором. Впрочем одну ее перед лицом расплаты не оставили, Микеле своим ответом на не ему заданный вопрос отрезал Кристине все пути к бегству, ну да она бежать никуда и не собиралась. Выпрямив спину и опустив голову, Кристина поспешила внести ясность. - Это правда, мадонна Франческа. Федерико так и не дал мне позволение на то, чтобы быть здесь. Я солгала вам. Поэтому, маэстро, мадонна Франческа здесь совершенно не при чем, злитесь только на меня. Она предложила мне подарок, который я получила обманом. Но я очень рада, что я здесь. Хотя мне и пришлось убедиться, что я еще очень неопытна и неуклюжа для присутствия на подобных праздниках, но по крайней мере я теперь точно уверена, что мой брат был не прав так грубо разговаривая с вами тогда. И я теперь смогу ему это доказать, - Кристина заглянула в глаза Франческе в попытке выразить свою поддержку. - Я попросила маэстро быть рядом со мной сегодня здесь, но как видите, он был против. Маэстро, - Кристина обернулась к мужчине, - простите, что из-за меня вы тратите здесь свое драгоценное время и за то, что я причинила вам столько неудобств. Я искренне не желала никому из вас зла. Впредь, я обещаю быть более осмотрительной.

Франческа Конти: - Кристина! - только и смогла вымолвить Франческа, и было не понять, чего в ее возгласе было больше - удивления, осуждения или непонимания. - Ты пошла сюда против воли Федерико? И он не знает, что ты здесь? Не могу в это поверить... Но как? Как ты смогла это устроить? Платье, носилки, доставившие тебя в замок? Украшения? Откуда все это? Франческа шептала, но от волнения так громко, что шепот мог вполне сойти за крик, и кое-кто уже пару раз оглянулся с любопытством. Она пожалела, что предложила Кристине придти сюда. Ей хотелось сделать подарок сестре мужчины, которого она любит, и которая нравилась ей, и что принесло это хорошего? Кристина юна, конечно, не смогла устоять против искушения. Со свойственной юности эгоизмом сделала все, чтобы попасть туда, куда хотелось. А теперь со свойственной все той же юности наивностью думает, что достаточно покаяться и взять на себя грехи всех и всего, и все будет улажено, и не подозревая, как многого уже не вернуть назад, как бы ни хотелось. Потому что уже никогда никто не сможет сделать вид, что Франческа не втянула Кристину в историю, против которой был ее брат, что друг ее семьи никогда не приходил сюда, чтобы защитить, что трещина, прошедшая между Франческой и Федерико вот-вот не начнет зиять пропастью. - Маэстро, я прошу вас, - от волнения губы Франчески побелели, - уведите ее отсюда так быстро, как это будет возможно. Не сейчас, но если мадонна Лукреция не вспомнит о ней скоро, то можно уходить... И передайте Федерико... нет, ничего, я лучше сама. А теперь... - Франческа обреченно вздохнула, - ешь марципаны, Кристина. Они здесь очень хороши.

Микеланджело: Микеланджело позволил обеим женщинам выговориться сполна, флегматично отправляя в рот один марципан за другим. Он здорово волновался, пока стремился сюда, и теперь аппетит в нем проснулся зверский. Да и в целом художник был хоть и вспыльчив, но весьма отходчив. Теперь, когда первая волна досады спала, юноша совсем не сердился на Кристину, и уж тем более на эту женщину, Франческу, которая ни в чем не была виновата. "Судя по ее словам, они с Федерико близко знакомы. Может, Франческа и есть та самая женщина, на которой он хочет жениться? Похоже на правду, такая красивая дама, и явно очень добрая, чувствительная. Вон как побледнела." Проводя почти все свое время в мастерской, Буонаротти вполне ожидаемо толком мало что знал о жизни людей вокруг. Молодой человек почувствовал необходимость как-нибудь успокоить дам, раз уж он оказался единственным кавалером в их узком кружке. Хорош кавалер, ничего не скажешь, но на безрыбье и рак рыба, как говорят в народе. - Я, конечно, не образец христианской морали. - Заговорил скульптор, дожевывая очередной марципан. - Но не имею склонности кидаться камнями. Я не обиделся, монна Кристина. Я, наверное, даже могу это все понять. Когда мне было столько же, сколько вам сейчас... или даже меньше... - Он ненадолго призадумался. - В общем, отец хотел, чтобы я выучился на юриста и занимался музыкой. А я пошел в мастерскую к художнику Гирландайо и стал занимать скульптурой. Ну, не очень сравнимые вещи, конечно, но женщины есть женщины. Нам интересно одно, вам другое. - Микеланджело с философским видом отправил в рот еще один марципан. - И Вы не волнуйтесь, мадонна. Теперь-то чего переживать. Уйдем, как только будет можно. А Федерико я просто расскажу правду. Не бойтесь, он на вас не обидится, он Вас очень любит. Да и вообще, - Художник едко ухмыльнулся. - Семейство Кастальди - кладезь талантов, спору нет, но иногда любому из них может попасть шлея под хвост, и происходит такое вот. Так что уж на этот счет будьте спокойны.

Кристина Кастальди: Кристина резко опустила голову, скрывая выражение своего лица от других. Но на нем не было слез или страха, девушка постаралась сделать все, чтобы собеседникам не стала заметна ее злость и раздражение. Значит, есть марципаны, мадонна Франческа? Вы так от своего сына отмахивайтесь, я - не он. Как вы сами заметили, я достала себе платье, носилки, даже о надежном кавалере, который меня домой, как оказывается, позаботилась. А вы? Ешь марципаны. Сама ешь. Почему вы так волнуетесь, мадонна? Я же сказала, я сама все расскажу Федерико и объясню, что вы тут совершенно не при чем. Зачем так пугаться?! И маэстро. Тоже прекрасен. Но нет, на него я прямо злиться не могу. Иногда его слова меня раздражают, но я всегда знаю, что он говорит что-то не со зла. Но все равно. На то, чтобы ругаться на меня, у них обоих есть все основания, но вести себя так... как с малым ребенком. Я не ребенок! Была бы я ребенком, разве мне надо было бы думать о том, что будет, когда меня лишат дома? Взяв свои эмоции под контроль, Кристина тихо и мягко произнесла: - Благодарю вас, мадонна Франческа. Маэстро, спасибо за предложение. Но я никогда не боялась и не буду бояться брата. И все расскажу ему сама. Теперь, понимая, как плохо моя ложь влияет на других людей, я буду впредь очень стараться никогда не лгать. Обещаю.

Делла Ровере: Распрощавшись сначала с маэстро Микеланджело, который с быстротой вихря скрылся среди гостей, и оставив Лучиано наслаждаться благами праздника, кардинал делла Ровере поспешил вглубь дворца Санта-Мария-ин-Портико, где у него была назначена встреча с другим кардиналом. Безмолвный все это время смуглолицый Мео неотступно следовал за своим хозяином. Говоря по чести, Джулиано и пришел сюда именно за этим. Флорентийский посол и его свита волновали его не больше чем устроенный праздник. С не меньшим успехом он мог бы встретится с Орсини и в любом другом месте, но как известно, нет лучшего места для тайны, чем у всех на виду. Кроме того, Джованни настаивал. Похоже на этот раз у него действительно было что сказать. - Ваше преосвященство кардинал Орсини, - поприветствовал он формальной улыбкой кардинала, которого отыскал в одной из многочисленных галерей. - Рад видеть вас в добром здравии. Как желудок? Перестал беспокоить? Их негласный союз вырос на ненависти к конкретному человеку, и почву эту следовало периодически перетряхать. В стремлениях делла Ровере самому занять святой престол кардинал Орсини был пока неважным подспорьем, но в отличие от него был вхож в курию и имел возможность своими глазами наблюдать за ее деятельностью.

кардинал Орсини: Будь воля Орсини, ноги бы его здесь не было. Но слишком настоятельным было приглашение, мед капал с пергамента. Потому Баттиста ограничился тем, что брал сладости лишь с того блюда, которое стояло рядом с Лукрецией и приближенными к ней дамами, а вино потихоньку вылил в вазон и подносил к губам пустой кубок. От приторного хотелось пить, и он уже всерьез подумывал, что не слишком ли велика его подозрительность, и от пары глотков вина ничего плохого не случиться. Словно не заметив первого подскочившего виночерпия, он прошел дальше. Чаша, из которой разливали приправленное пряностями вино представителям дипломатической миссии, показалась достаточно безопасной. Не желая вступать с кем-то в длительные беседы, Орсини прошел в одну из галерей и уже оттуда стал наблюдать за происходящим. Улыбка скользнула по тонким губам - представляемый спектакль шел на грани. Кардинал посмотрел в сторону понтифика, но то ли тот не обращал внимания, то ли решил, что происходящего недостойно даже его взгляда. Позади послышался шум и Баттиста обернулся на знакомый голос: - Ваше преосвященство, - кивнул в ответ делла Ровере и с понятный им обоим усмешкой продолжил, - с того приснопамятного дня я более внимателен к тому, что ем. Ничего жирного, знаете ли, ничего... острого. Он чуть похлопал себя по боку. Под сутаной не видно было кинжала, да и вряд ли помог бы он, вздумай Борджиа свести здесь счеты, но присутствие холодного металла как-то успокаивало. - В наше время даже перечень блюд может вызвать изжогу, - понизил голос. Не настолько, чтобы выглядеть заговорщиками, но вполне достаточно для того, чтобы уже в трех шагах нельзя было понять, о чем здесь говорят.

Делла Ровере: - Врачи говорят, что вино тоже лучше исключить из рациона, - делла Ровере многозначительно кивнул на кубок Орсини и улыбнулся. - Возможно нам пора брать пример со святых. Все они предпочитали строгий пост. И не скажу, что это было лишино смысла. Он сделал приглашающий жест рукой. - Не будем стоять на месте, кардинал, пройдемся. Шутки шутками, а эта паранойя уже начинала порядком надоедать. Джулиано исключением не был. С тех самых пор, как стало понятно, что именно ему предстоит возглавить противников Родриго, приходилось принимать самые строгие меры, чтобы уберечь свою жизнь. Один раз это уже не помогло, и тогда соблюдение осторожности, огранечения во всем стали образом жизни, неотъемлемым ее атрибутом. И со временем это укрепило его дух и волю. Убедило в необходимости продолжения борьбы. Неудача с французами стало удручающим обстоятельством и необходимо было начинать все сначала. Главное понять с чего. Некоторое расстояние они прошли молча. К счастью как раз именно в этот момент в самой широкой зале объявили очередной танец и большинство народу сбежались туда, потихоньку освобождая коридоры и галереи. - Если список блюд вызывает изжогу, то тогда лучше его не читать. Посвятить себя более полезной литературе. Кстати о литературе, - кардинал повернул голову и посмотрел на Орсини. - Если не ошибаюсь, вы как раз хотели поведать мне о неком ее интересном образце.

кардинал Орсини: - Его можно не читать, но нужно быть готовым к тому, что его прочитают другие, - Орсини хмуро посмотрел туда, где лицедействовала приглашенная труппа, сам спектакль видеть он не мог, но растерянный смех гостей слышал хорошо. - Мне тут недавно принесли любопытный образчик эпистолярного жанра. Вернее, не принесли, а дословно процитировали. И мой секретарь узнал собственный слог. Баттиста помолчал, пережидая шум, и хмуро добавил: - Среди наших людей есть предатели, Ваше преосвященство. Если я правильно понимаю, вы не получали от меня приглашение на обед? Он ни на миг не сомневался, что, получив подобное послание, делла Ровере после прочтения сразу же его уничтожил бы. Ведь в невинных на первый взгляд строчках было оружие не только против написавшего, но и адресата. - И речь идет сейчас не о том, у кого оно находится в данный момент, - говорить о Кастальди кардинал счел пока излишним, - сколько о том, кто посчитал излишним, чтобы вы его прочитали.

Делла Ровере: Пораженный услышанным Джулиано даже остановился. Его глаза изумленно раскрылись, но сразу же сжались до двух напряженных щелок, откуда Орсини буравил подозрительный и гневный взгляд. - Даже среди учеников Христа был предатель, - делла Ровере резким движением запахнул мантию и зло фыркнув отвернулся, чувствуя как к горлу подкатывает желчь. - Уж что же говорить про нас. О чем идет речь он понял сразу. Некоторое время назад Джулиано как раз ожидал что-то вроде послания от Баттисты. Послание должно было быть довольно серьезного содержания, но оно так и не пришло. Предполагая, что тому стали помехой недавние события, кардинал решил не торопить события. Что же, в итоге события его благополучно опередили. Переполненная чаша гнева вот-вот должна была пролиться на голову Орсини... Еще бы, этот болван все испортил! И только его внешнее спокойствие еще давало какой-то повод на надежду, что потеряно не все. - О нет, вы ошибаетесь, кардинал, - процедил сквозь зубы Джулиано, возобновляя шаг. - Предателя мы отыщем. И снова, в который раз все сначала. Как движение по замкнутому кругу. А время стремительно уходит. - Куда больше меня интересует то, что сталось с вашим злополучным приглашением на обед. Кому оно может попасть в руки и чем такой исход будет грозить нам. Вы знаете кому оно могло достаться и как его вернуть? Последние слова делла Ровере пришлось чуть ли не орать кардиналу в ухо, из-за оглушительного взрыва смеха из залы.

кардинал Орсини: - Здесь слишком громко, - поморщился Орсини и ускорил шаг, чтобы уйти от оглушающих звуков праздника. - Вы, кажется, гневаетесь, Ваше преосвященство или мне показалось? - спросил, когда они отошли достаточно для того, чтобы можно было не рвать горло и барабанные перепонки.. - Так вот, чтобы вам было легче искать предателя, могу сказать, что письмо попало в ваше палаццо. По крайней мере так меня уверял мой посланец. И у меня нет причины ему не верить. Он помрачнел, вспомнив о Гвидо. Доминиканец сгинул, жаль монашка, искал покровительство, а нашел смерть. И дай Бог, чтобы не мучительную. - Что касается самого послания. К этому человеку оно попало случайно, и даже убийство его не принесет нам выгоды? Я могу назвать имя, но что стоят знания, которые нельзя применить. Этот господин не произвел на меня впечатления того, с чьей смертью решаются проблемы, уверен, что им сделаны соответствующие распоряжения. Делла Ровере хорошо владел собой, но Орсини даже не видел, сколько чувствовал, какого труда стоило это спокойствие собеседнику. - У нас заключено соглашение, выгодное для обоих, и письмо в скором времени будет у меня. Я провел несколько неприятных ночей, но мы оба пока живы, значит, тот человек держит слово. В данном случае следует успокоиться, а то можно умереть не от мнимого, а настоящего несварения желудка.

Делла Ровере: - Если говорите, что письмо попало в мое палаццо прежде чем исчезнуть, значит предатель разыщется, - уверенно кивнул Джулиано, с горечью предвкушая неприятное расследование. Всех людей в свой дом он подбирал с величайшей осторожностью и вот, видимо где-то все же недосмотрел. Объяснения кардинала немного остудили гнев делла Ровере, но сомнений не развеяли. Еще бы! Как тут быть спокойным, когда их дальнейшая судьба зависит от слова какого-то постороннего человека. - Что же, раз вы уверяете, что держите все под контролем, то верно так оно и есть, - Джулиано нервно повел плечом и вздохнул. Ему не нравилось, то что Орсини упорно скрывал имя, но подумал, что на то, видимо, у него есть свои причины. Всем свойственно ошибаться, но в уме и изрядной доле хитрости Баттисте отказать было нельзя. - Тогда я вижу одно единственное решение. В сложившейся ситуации верней всего будет каждому заниматься своим делом. Вы будете выполнять свое соглашение, я буду заниматься поисками предателя. Какое бы чувства не терзали в этот момент Джулиано, он заставил их замолчать. Сильные переживания и эмоции были сомнительным подспорьем в решении важных и трудных задач. - Так будет лучше, - уже совсем спокойным тоном добавил кардинал и доброжелательно улыбнулся. Гневные складки на его лице разгладились, нервозность ушла из движений. - Я рад, что проблема решаема. Это внушает мне хоть какие-то надежды.

кардинал Орсини: - Даже на дыбе можно найти что-то положительное, говорят, от этого становятся выше ростом. Но мы ведь не стремимся в том убедиться, - улыбка вышла кривоватой. - Не можешь изменить ситуацию - измени свое отношение к ней. Я, знаете ли, намерен дожить до старости. Он прислушался к гулу, досящемуся из зала. Их уединение с делла Ровере могло привлечь нежелательный интерес, но, судя по всему, внимание окружающих было поглощено тем, что происходило на сцене. - Нельзя полностью поручиться за другого человека, - вздохнул он в ответ, - но взаимная выгода всегда внушает больше надежд, чем самое честное слово. Я отвечаю, Ваше преосвященство, что письмо было передано вашему человеку. И могу сказать, что хорошо еще, что оно было зашифровано. Согласитесь, могло быть и хуже. Баттиста взял собеседника под локоть, со стороны оба кардинала выглядели умиртворенно беседующими, словно под ногами у обоих не горела земля. - Интересно, что же там все-таки происходит? - пробормотал он, услышав дружный "ах" зрителей. - Любопытно, весьма любопытно.



полная версия страницы