Форум » Fila vitae » Подозрительность порождает призраки. Действие II. Развитие. » Ответить
Подозрительность порождает призраки. Действие II. Развитие.
Антонио Гальярди: Середина февраля 1494 года. Неаполитанское королевство, Л`Аквила.
Ответов - 7
Антонио Гальярди: Гусиное перо царапало бумагу, несколько свечей освещали заваленный стол, оставляя остальную комнату в полумраке. Антонио, нахмурившись, провел жирную черту - ему не понравился результат. Следовало еще раз пересчитать, проверить, вдруг что упущено. Может быть невестка заметит огрех, так уже не раз бывало. Когда-то, несколько часов безуспешно пытаясь свести одно с другим, он обратился за помощью к Джемме и тогда убедился, что мелочи она помнит лучше него, а часто именно из-за мелочей и получились расхождения. Раз, другой, третий... И как-то само собой вышло, что расчетами они стали заниматься вдвоем. Последний месяц в Серджио словно дьявол вселился, весь дом ходил на цыпочках, и, казалось, что его это только сильнее злило. Раньше он еще как-то сдерживался, теперь же на голову бедолаги Дино сыпались ежедневные проклятия, а улыбка Джеммы с каждым днем становилась все грустнее. Несколько раз Антонио пытался образумить брата, но толку от того было немного, а маленькая хитрость "помоги мне разобраться с цифрами" только усугубила - Серджио наотрез отказался заниматься делами. Скорее всего потом он не раз пожалел о принятом сгоряча решении, но из ослиного упрямства продолжал стоять на своем. Стоять... Своей немощью брат и жизнь окружения превратил в ад. Только что спокойный, он моментально раздражался, а, вспыхнув, и не пытался держать себя в руках. Ни от Дино, ни, тем более, от Джеммы не было и слова жалобы, но сколько так могло продолжаться? Антонио вздохнул - время сиесты и невестка давно должна была прийти, но почему-то задерживалась. Он уже привык, что она рядом, ему нравился ее негромкий смех, если он делал какую-нибудь ошибку. Иногда, чтобы вызвать улыбку, Тонио специально допускал промах. - Ведь должен же, черт возьми, ее радовать хотя бы один из Гальярди.
Джемма Фарина: Джемма долго не появлялась, потому что не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее заплаканной. Она все больше чувствовала, что почва уходит у нее из под ног. Жизнь и так была уже давно нелегкой, но раньше она хотя бы знала, что дорога Серджио, каким бы он ни был. Теперь главная уверенность была в ней поколеблена: муж обращался с ней все хуже. Он не пытался ударить ее, но изливающаяся из него желчь, злоба и, кажется, уже ненависть, проявлялись все сильнее. Больше Джемма не считала, что может справиться с ним, скорее уж боялась того, что будет дальше. Невестка входит в дом чужой, а уже если оказывается потом еще и не нужной мужу, то чего ей ждать дальше? Сегодня после обеда, когда Джемма хотела задержаться в комнате Серджио, тот с криками и руганью прогнал ее. Она думала, как обычно, усмирить его, но, посмотрев в глаза, испугалась и отшатнулась, поняв, насколько искренен он в своем желании не видеть ее. Больше Серджио не походил на капризного ребенка, отталкивающего материнские объятья, чтобы только убедиться в том, что та не ни за что откажется обнять его. Джемма поплакала, сев прямо на ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж. Потом задержалась, чтобы успокоиться окончательно и пойти умыться, когда ее спугнул дядюшка Гильермо. Джемма удивилась, потому что после обеда он, как и его сестра, погружался в сон, и, захваченная врасплох, побежала наверх, где ее ждал Антонио, напрочь забыв о своем намерении сполоснуть лицо и дать красноте сойти с глаз. Антонио стал той ниточкой, что связывала ее с семьей Гальярди, не позволяя чувствовать себя совсем ненужной. Во время их встреч Джемма с радостью погружалась в расчеты и разговоры о хозяйстве, позволяющие ей забыть обо всем и чувствовать себя настоящей хозяйкой. Конечно, на месте Антонио должен был бы быть Серджио, а ей надлежало бы стать его правой рукой, но муж решил совершенно забыть о том, что у него есть обязательства перед семьей, и Тонио полностью взял их на себя. И Джемма была ему благодарна за то, что в свои помощницы он выбрал ее, а не свою мать. - А я уже здесь, - преувеличенно бодро сообщила о своем появлении Джемма. - Ты, наверное, уже успел все сделать?
Антонио Гальярди: Антонио сначала почувствовал, что он не один, а лишь потом услышал, как Джемма появилась в комнате. - Хитрая какая! B не надейся, я тебя жду, - засмеялся он, поднимая голову от бумаг, но и одного взгляда оказалось достаточно, чтобы улыбка сползла с лица. - Джемма, ты плакала? Что-то случилось? Опять Серджио? Про дела было сразу забыто. Тонио резко встал с места и, подойдя почти вплотную к невестке, развернул ее к свету. - Серджио, - уверенно ответил сам себе и тыльной стороной ладони бережно стер следы слез с щеки Джеммы. В ушах зазвенело и время вдруг остановилось. Нужно бы отойти, но ноги будто приросли к полу, а рука не слушалась разума. Казалось, что прошла вечность, на самом же деле наваждение длилось пару мгновений. - Если хочешь, мы можем отложить все на завтра, - предложил он, делая вид, что ничего особенного произошло, лишь только голос еле заметно дрогнул. Тонио сглотнул и отвел взгляд. - Ты можешь просто посидеть, а я сам разберусь.
Джемма Фарина: - Нет-нет, что ты, - испугалась Джемма. - Я совсем не отказываюсь. Она уже так привыкла к этим часам, проводимым хоть и за делами, но в тишине и покое, когда, она была уверена, никто не вмешается и не прервет, ничего не потребует и ни на что не будет претендовать, что не была готова отказаться от них или вообще любых в них изменений. Жест Антонио, который кто-нибудь смог бы счесть предосудительным или лишним, ее очень тронул. В нем не было неприятной жалости, которая часто мелькала в лице свекрови. Тереза жалела ее, но как-то отдаленно, от головы и не по-настоящему. Не столько жалела, сколько вынуждена была признать, что ей, Терезе, не повезло. А порыв Антонио был неожиданным, внезапным, а поэтому искренним. В ее положении такое счастье знать о существовании друга. - Я, наверное, очень жалко выгляжу, да? - Джемма испытующе посмотрела на деверя, как смотрят те, кто ждет очень важного ответа. - Настолько, что хочется меня от всего освободить? Не надо, Антонио. Чем больше у меня возможности думать о чем-нибудь полезном, тем меньше - о чем-нибудь другом. Это я просто почему-то сегодня особенно загрустила, - Джемма решила солгать, и, сама того не заметив, отвела глаза. - Не знаю, что на меня нашло.
Антонио Гальярди: - Нет, ты так не выглядишь. Я знаю, что тебе нелегко, но ты не жалка, нет, - возразил Антонио, борясь с желанием стереть с лица невестки тоскливое выражение. Крепко сцепив пальцы, чтобы не поддаться порыву, он через силу улыбнулся: - Если ты настаиваешь, то я тем более не буду отказываться, - и придвинул к столу кресло для Джеммы. Они всегда сидели рядом, так было удобнее вместе изучать записи, но сегодня Гальярди больше украдкой наблюдал за помощницей, чем думал, почему в прошлом месяце расходы на содержание дома были почти в два раза меньше. Ему всегда нравилось общество невестки, но только сегодня он задумался, в чем истинная причина. Лучше бы он этого не делал. Собственные мысли пугали, а злость на Серджио ушла вместе со стыдом перед братом. - Ты счастлива, Джемма? - негромко спросил он и осторожно забрал из рук невестки перо. Антонио надеялся, что за вопросов Джемма услышит только родственное участие. - Если хочешь, я еще раз поговорю с Серджио, - предложил он и нахмурился. - Должен же он понимать, что он делает и тебя несчастной.
Джемма Фарина: - Но я не несчастна, я... Джемма, только что с головой погрузившаяся в подсчеты и расчеты, с удивлением посмотрела на Антонио. Вопрос застал ее врасплох, потому что совершенно не вытекал из того, чем они занимались. Сложно найти вещи более далекие друг от друга, чем цифры на бумаге и слова об отношениях. Тем не менее, она задумалась. Джемма действительно не считала себя несчастной. После свадьбы она была счастлива с Серджио, и этого хватило до сих пор, просто воспоминания о счастье служили одновременно и мечтами о будущем. Действительно, разве можно сразу впасть в отчаянье только потому, что хорошее на какое-то время отложилось? Так болезнь или разлука вносят неприятное в ход событий, но остаются всего лишь эпизодом. Вопрос Антонио высветил все с неожиданной стороны. Значит, ее можно считать уже несчастной? То есть решить, что несчастье основное в ее жизни. Не временные неприятности, не иногда наступающая тоска, не временная грусть. Это было похоже на приговор. Джемма подумала, что ничто не становится лучше. Ничто даже не стоит на месте. Все делается хуже. - Не надо ни о чем просить Серджио. Я тебя прошу. Это ничто не исправит, только испортит. Понимаешь... Джемма доверчиво подняла глаза на Антонио. Ей было совсем не с кем поговорить о том, что мучило ее. - Иногда мне кажется, что по-настоящему я ему не нужна. Как жена не нужна. Мать у него есть, сестры, которую надо заменить, потому что она ушла из дома, никогда не было. И на самом деле он хочет, чтобы меня тоже не было. Но это невозможно, и поэтому он злится.
Антонио Гальярди: - Ты не права. Антонио покачал головой. Ему казалось, что он тонет в глазах Джеммы. Раньше, когда он слышал это выражение, только посмеивался, сейчас же ему не хватало воздуха, будто и в самомо деле на него сверху давила толща воды. - Серджио любит тебя, - он невесело усмехнулся, - от этого и все беды. Ему нелегко. Как-то так получилось, что теперь он защищал брата. Тонио скривился: - Он просто каждый раз хочет доказательств того, что и без лишних слов понятно. Всем, кроме него. Я бы мог ему объяснить, что тем самым он все только губит, но если ты не хочешь, не буду. Он успокаивающе погладил Джемму по предплечью. - Я знаю своего брата, Серджио не терпит слабости в других, а теперь вынужден терпеть ее в себе. Собеседники сидели так близко, что от дыхания Антонио взлетала вверх выбившаяся из прически Джеммы прядка. Еще немного, и Гальярди коснулся бы щеки невестки, но, вовремя опомнившись, резко отпрянул. - Жаль, что ты не разрешаешь мне вмешаться.
полная версия страницы