Форум » Sic transit gloria mundi » Джем/Зизим » Ответить
Джем/Зизим
Джованни Борджиа:
Ответов - 6
Caso: В 1484 году Баязид, сын Мехмеда II, стал угрожать хрис-тианам в Средиземном море и на Балканах. В мае 1487 года папа Иннокентий VIII призвал европейских государей всту-пить в Крестовый поход. Однако препятствием для священ-ной войны являлась вражда между Римом и Неаполем: ко-роль Фердинанд при поддержке своего зятя Матвея Корвина, отвергал любые соглашения со Святым престолом. В начале 1489 года положение обострилось из-за одного события в международной жизни, которое можно назвать «игрой в за-ложника». У султана Баязида был весьма честолюбивый брат Джем, сын Мехмеда II от сербской княжны-христианки, кузины Матвея Корвина. В 1482 году, после неудавшегося мятежа, царевич попросил убежища у гроссмейстера ордена Святого Иоанна Иерусалимского Пьера д' Обюссона. Тот принял его на Родосе, являвшемся аванпостом христианского мира в борьбе против Османской империи, и пообещал не выдавать брату. Но там Джем мог подготовиться к реваншу. Баязид для собственного спокойствия посулил гроссмейстеру золо-тые горы — ежегодный пенсион в 45 тысяч дукатов — за обещание держать гостя под охраной. Пьер д'Обюссон отослал царевича в отдаленный приорат Бурганеф в Лимузинской марке. Знатный турок Зизим. как звали его лимузинцы. спокойно прожил там несколько лет. Но для многих государей он стал лакомым куском: они понимали, что Баязид не нападет на страну, где будет нахо-диться его соперник, которого всегда можно будет натравить на Македонию. Венецианский дож, король Неаполитанский и зять его король Венгерский, герцог Лотарингский Рене II и король Французский, спорившие за Неаполитанское и Иерусалимское наследства, а также папа Иннокентий VIII наперебой пытались заполучить Зизима, предлагая гросс-мейстеру крупные суммы, взятые в долг у банкиров. Больше всех, 600 тысяч дукатов, предложил мусульманин, правитель Египта, султан Каирский. Этот государь, власть которого простиралась на всю Северную Африку, Палестину и Сирию. был врагом Баязида, а потому поддерживал отношения с христианами. Флоренция ладила с ним прекрасно. В 1487 го-ду султан послал посольство к синьории, а с ним передал редких животных в подарок Лоренцо Медичи: льва и жира-фа, который сразу стал любимцем флорентийцев. Но когда Иннокентий VIII снискал расположение французского короля, Пьер д' Обюссон передал Зизима папе в обмен на кар-динальскую шляпу для себя и перевод большой доли иму-щества военного ордена Гроба Господня ордену иоаннитов. Договорились, что папа станет получать непосредственно от султана пенсион в 40 тысяч дукатов. 6 марта 1489 года Зизим высадился в Чивитавеккиа, а 17 марта был с большой помпой принят в Ватикане, проехав через Рим, где его восторженно приветствовал народ. Ху-дожник Мантенья впоследствии своему господину, Мантуанскому герцогу Франческо Гонзаго, описал принца как омерзительного грубияна и пьяницу. «Он ступает, как слон, и движется не изящней венецианской бочки...» На самом деле тридцатилетний Зизим был хорошо сложен и очень привлекателен — смуглый, с орлиным носом и чуть косящи-ми голубыми глазами — настоящий принц. Была тайная надежда, что на константинопольском престоле он будет благоволить к христианам, а может быть, и сам примет кре-щение. Зизима с комфортом устроили в Ватикане. Папа известил вассалов Константинопольского султана, в том числе и сул-тана Египетского, что дал приют законному наследнику Мехмеда. Таким образом он рассчитывал вызвать раздоры в Османской империи. Баязиду, который несколько раз пытался отравить брата, пришлось платить папе колоссальный пенсион. ИВАН КЛУЛАС. ЛОРЕНЦО ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ. М.: Молодая гвардия, 2007. – 260 [12] с .: илл. (Жизнь замечательных людей) глава 4
Caso: Несколько дней тому назад, по сообщению кардинала Гуркского, Георгий Бузард, писец апостолических писем, посланный святейшим папой нашим к великому турку в качестве нунция и посла, как сам кардинал рассказывал, был схвачен сиятельнейшим синьором де Ровере, родным братом высокочтимого кардинала Санто Пьетро в Винколи, и содержался в плену в Синигалье. У Бузарда, как говорил тот же кардинал, были известные наставления от святейшего папы нашего касательно того, что он должен делать у великого турка; за эти наставления кардинал Гуркский святейшего папу нашего укорял в бесчестии. Содержание этих наставлений нунцию и послу слово в слово было таким: «Наставления тебе, Георгию Бузарду, нунцию и доверенному нашему. После того, как отсюда отбудешь, ты пойдешь прямо и как можно скорее к могущественнейшему великому турку, султану Баязету, где бы он ни был; после того как должным образом приветствуешь его и возбудишь страх имени божьего и любовь, ты сообщишь ему именем нашим, как король Франции с большой силой, сухопутной и морской, с помощью государств Миланского, Бретонского, Португальского, Нормандского и с другими отрядами поспешает сюда в Рим, чтобы отобрать из наших рук Джема, султана, брата его высочества, и завладеть королевством Неаполитанским и изгнать короля Альфонса, с которым мы соединены теснейшей степенью родства и дружбой и которого пытаемся защищать, потому что он наш подданный и ежегодно платит нам сборы. По этой причине сказанный король Франции сделался нашим врагом, который поспешает не только, чтобы захватить султана Джема и завладеть самим королевством, но чтобы переплыть в Грецию и обрушиться войной на отечество его высочества; говорят, будто отправят сказанного султана Джема с флотом в Турцию. Так как нам нужно защититься от короля Франции, приложить все усилия и хорошо приготовиться в такой степени и в таком объеме, как мы это уже сделали, и нужно нам сделать еще очень большие расходы, то мы принуждены прибегнуть к поддержке султана Баязета и надеемся на взаимную добрую дружбу, что он поможет нам в такой нужде: его ты будешь просить и именем нашим увещевать, как можно скорее послать нам 40 000 венецианских дукатов золотом в качестве годового взноса за тот год, который окончится в последних числах ноября наступающего года, что бы мы своевременно могли себе оказать поддержку, чем его величество сделал бы нам весьма приятную вещь, и больше никакого отягощения его величеству делать мы теперь не [174] желаем, — и в этом случае мы напряжем все силы и умение в должном сопротивлении, чтобы король Франции не одержал какой-нибудь победы над нами и над братом его величества. Уведомишь равным образом великого турка о прибытии посла великого султана к нам с письмами и дарами, которые он прислал нам для содержания Джема, своего брата, прислав также большие пожертвования и обещания, которые сделал нам из великого сокровища и из многих других вещей; ты сообщишь его величеству, что мы крепко держимся нашего намерения, поскольку ему обещали, и никогда против него не пойдем ни в каком деле. Всегда нашим намерением было растить и улучшать нашу добрую дружбу» (июль 1494 г.). (Письмо великого турка папе Александру): «Султан Баязет Хан, сын султана Магомета, божиею милостью император Азии, Европы и всего приморья, отцу и владыке всех христиан, божиим промыслом папе Александру VI, римской церкви достойному предстоятелю, после должного и заслуженного приветствия от благой души и чистого сердца ставим в известность ваше величество, как мы узнали о добром здоровье его через Георгия Бузарда, слугу и нунция вашего могущества, отчего мы обрадовались и получили большое утешение: между прочим он мне доложил, что у короля Франции лежит на душе завладеть братом нашим Джемом, который находится в руках вашего могущества, что было бы очень против нашей воли, из чего последовал бы вашему величеству большой ущерб и все ваши христиане потерпели бы урон. Поэтому мы вместе с вышеназванным Георгием начали думать о спокойствии, пользе и чести вашего могущества и к тому же о моем удовлетворении. Хорошо было бы, чтобы сказанного Джема, моего брата, который подвержен смерти и находится в плену в руках вашего величества, вы уморили бы, отчего — если бы это так произошло — было бы полезно вашему могуществу, весьма удобно для спокойствия и весьма приятно для меня. И если бы в этом ваше величество было согласно угодить нам, а мы уповаем на ваше благоразумие сделать так, то должно к благу вашего могущества и к величайшему нашему удовлетворению как можно скорее и как можно лучшим способом, каким вашему величеству будет угодно, помочь означенному Джему избавиться от тягостей сего мира и переселить его душу в другой мир, где он имел бы самый лучший покой. И если ваше могущество сделает, чтобы это осуществилось, и предъявит нам тело его в каком бы то ни было месте по сю сторону нашего моря, мы, султан Баязет, вышеназванный, обещаем триста тысяч дукатов в каком бы ни было угодно вашей святости месте, чтобы ваше могущество могло на них купить своим сыновьям какое-нибудь имение; эти 300 000 дукатов мы обеспечим вручить тому, кому распорядится ваше величество, ранее того, как сказанное тело будет дано и вручено вашими нашим. Да позволит ваше [175] могущество, чтобы всю мою жизнь, сколько проживу, у нас была всегда добрая и величайшая дружба. Вашему величеству мы сделаем все благоугодное и всяческое наше благодарение без всякого исключения. Написано в Константинополе 15 сентября 1494 г.». DIARIUM SIVE RERUM URBA NARUM COMMENTARII 1483-1506 IOANNIS BURCHARDI
Лючия Фальеро: Лев, дама и единорог, или загадка замка Буссак "В музее Средневековья аббатства Клюни в Париже хранится серия гобеленов, или шпалер, изображающих Даму и единорога. Пять из них, как считается, представляют аллегории пяти чувств, по которым они и получили свои названия. Шестой принято называть «À mon seule désir» («Мое единственное желание») — по вытканному на нем девизу. Кто и когда создал эти шпалеры, которые известны сегодня всему миру? В 1841 году их в подвалах замка Буссак в Крез нашла известная писательница Жорж Санд. Нижняя часть шпалер была испорчена от сырости, позже недостающие части дополнили — такими их можно увидеть сегодня в музее Клюни, куда они были привезены в 1882 году. Однако Жорж Санд утверждала, что гобеленов было не шесть, а восемь. По ее словам, на седьмом гобелене Дама была изображена сидящей на богато украшенном троне, а на восьмом — ласкающей двух белых единорогов. Что же символизируют изображения на гобеленах? Какой смысл имеют эти диковинные звери, цветы, птицы, о чем рассказывает образ загадочной Дамы? И на Востоке, и на Западе единорог всегда указывал на духовный смысл вещей, на путь к трансцендентному, возвышенному, был символом совершенной чистоты. Лев в геральдике представлял материю или силу, материальную силу, а Дама в символической иконографии всегда олицетворяла душу — как одного человека, так и anima mundi, то есть мировую душу. Дама, душа, находится между львом-материей и единорогом-духом, и, рассматривая гобелены, выставленные в музее Клюни, мы можем узнать интересные подробности о том пути, который должна пройти душа, прежде чем она научится властвовать над материей, львом, с помощью духа, единорога. ... Принято считать, что шпалеры в качестве свадебного подарка получила Клод Ле Вист, дама из знаменитой лионской семьи; потом они оказались в замке Буссак, где их и увидела Жорж Санд. Скорее всего, их около 1500 года соткали фландрские мастера, но, возможно, по более ранним образцам. В изображениях заметно сильное восточное влияние. И потому считается, что восемь работ, ставших образцами для французских шпалер, были сотканы между 1482 и 1488 годами по заказу принца Джема (в Европе его называли Зизимом), сына Мохаммеда II. Принц очень интересовался тайными науками и мечтал о союзе Креста и Полумесяца, или, как говорил он сам, о свадьбе Востока и Запада. Весьма вероятно, что эскиз гобеленов-образцов был оставлен в замке Бурганеф в Крез, где принца Джема держал в заточении Пьер д'Обюссон, Великий магистр рыцарей Святого Иоанна Иерусалимского. Не все согласны с этой версией, однако Пьер д'Обюссон, знавший глубокое символическое значение изображений, вполне мог поручить фландрским мастерам выполнить гобелены по эскизу принца Джема, и он же мог потом перевезти шпалеры в замок Буссак. Серия гобеленов «Дама с единорогом» рассказывает нам о свадьбе души с духом, о небесной иерогамии и наводит на мысль о том, что такое объединение возможно и между людьми, возможно в обществе, и может быть сбудется старый александрийский сон об общности мысли между Востоком и Западом." Смотреть гобелены и читать полную версию статьи здесь.
Лючия Фальеро: СТЕФАНО ИНФЕССУРА "ДНЕВНИКИ О СОВРЕМЕННЫХ РИМСКИХ ДЕЛАХ" Избранное о принце. "На другой день состоялось заседание консистории, на котором, по выполнении всех обычных при сем обрядов, были признаны вновь назначенные кардиналы, после чего папа приказал ввести названного турецкого императора. Последний вошел и, увидя большое собрание людей, смутился. При нем находился его переводчик. Церемониймейстер Иоганн Бурхард и названный переводчик потребовали от него, чтобы он, прежде чем подойти к папе, сделал три поклона и преклонил колена, а затем, проследовав дальше, поцеловал ногу папы. Однако турок не выполнил ни одного из этих предписаний; он гордо зашагал вперед, высокомерно, не обращая ни на кого внимания, и не только не преклонил колена, но ни разу не склонил головы, лишь только чуть кивнул ею. Когда он стоял перед папой, то между ними, при помощи названного переводчика, произошел небольшой разговор, который был слышен, однако, только близстоявшими. После этого папа хотел с веселым лицом и приятной улыбкой отпустить его, перед тем желая поцеловать его в лицо. Однако названный турок склонил только немного голову и поцеловал папу в правое плечо. Некоторые рассказывают также, но я не знаю, где правда, что он сам хотел поцеловать папу в лицо, но” папа уклонился, и поцелуй пришелся только в плечо. После сего он направился в отведенное ему жилище." *** "В последний день названного месяца, в день святого Андрея, прибыл в Рим посол великого турка из Константинополя... ...28 или 29 декабря месяца турецкий посол потребовал от папы, чтобы он принят был на аудиенцию у пленного великого турка [Джема - прим. Лючия], заявив при этом, что он не заплатит указанной дани, если не увидит собственными глазами турка; такое поручение дано его повелителем, дабы убедиться, жив ли еще он или уже умер. Когда об этом сообщено было великому турку, он заявил, что примет названного посла и даст ему аудиенцию только в том случае, если ему разрешат, подобно императору, во всех украшениях торжественно сидеть на королевском троне. И вот в указанный день залы и двери верхней части папского дворца разукрашены были коврами и занавесями или, лучше сказать, золототканными шелковыми материями, со всех сторон и на полу так, что в Риме еще никогда не видели подобного украшения. Турок воссел на трон, который он, по турецкому обычаю, с упомянутою целью приказал воздвигнуть, трон, роскошнейшим образом убранный коврами; на нем он восседал, как король. Вокруг него стояли другие турки и только двое христиан: кардинал Сайта Анастасиа, родственник нашего святейшего отца, и архиепископ Арелатский, другой его родственник. Когда прибыл посол, была исполнена следующая церемония: прежде чем названный посол перешел дверь залы, где восседал на троне турок, к нему подошел с полотенцем один из тех турок, которые составлял” свиту и окружали трон великого турка, и на пороге залы вытер его полотенцем с головы до ног, как будто он был в муке или в пыли, после чего он протянул полотенце названному послу, дабы тот облобызал его. Только тогда посол трижды падал ниц и простирался плашмя по полу, каждый раз на другом месте, и целовал землю; после последнего раза он преклонился перед названным турком и, глубоко склонившись, оставался, безмолвным. Тогда турок спросил его, хочет ли он отвечать, если его спросят, тот ответил согласием. Турок снова спросил его на своем языке, не имеет ли он письма. И тотчас посол извлек из своего платья закрытое и запечатанное письмо и показал его турку; но прежде чем передать его, облизал его языком со всех сторон. Затем посол, под надзором двух из названных турок, сам вскрыл письмо. И когда он открыл его, то опять облизал письмо со всех сторон языком. И только когда все это было проделано, два турка приняли письмо и прочитали его великому турку. Каково было содержание этого письма, неизвестно. После того как письмо было прочитано, посол взялся за подарки, присланные турку его братом, именно, расшитые материи и другие предметы роскоши. Турок сделал ему знак рукой, чтобы он отошел и пожелал сам осмотреть. Подарки взяты были его слугами и унесены. Затем он отпустил всех присутствующих, и они долго беседовали друг с другом, но о чем, того наши не слышали, да и не могли бы понять." http://www.vostlit.info/Texts/rus14/Infessura/text4.phtml?id=572
Джованни Борджиа: Материал из Википедии, был существенно дополнен игроком Яда и Кинжала, а именно самими шехзаде. Материал большой, потому я ограничился ссылкой. ]
Джованни Борджиа:
полная версия страницы