Форум » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Непредугадавший ссору получит две. 28 октября 1495 года. Рим. » Ответить

Непредугадавший ссору получит две. 28 октября 1495 года. Рим.

Франческа Конти:

Ответов - 26, стр: 1 2 All

Франческа Конти: - Лино, - тихо позвала Франческа, но, увлеченный игрой, сын не услышал. Она улыбнулась и, поняв, что ожидание может затянуться, прислонилась к косяку двери. Сегодняшний приход в дом Сандри дался ей гораздо легче, чем три дня назад, и совсем несравнимо легче, чем десять дней или две недели назад. Сначала дом встречал ее гробовым молчанием и сдвинутыми бровями каждого - от хозяйки Каэтаны до последней служанки. "Правильно про нее старая Мария сказала, ведьма", - услышала она шепот няньки, которым та обратилась к кому-то, скрытому от ее взгляда. - "Еще и наглая". Мария была матерью Тумоса, женщиной старой и, как считалось, повредившейся в уме, но теперь это никого не смущало, и к данному ее мнению все с готовностью прислушивались. Никто, похоже, не догадывался, чего стоила Франческе легкость и кажущееся безразличие к всеобщей недоброжелательности, с которыми она входила в дом, где когда-то была хозяйкой, а теперь была не очень желанной гостьей. Она коротко здоровалась с тем, кто открывал ей дверь, спрашивала, где можно найти сына, и шла дальше, как будто с полным осознанием своей правоты. И не могла не видеть, что именно это и раздражало сильнее всего. Ей не было все равно, но это ничего не меняло. Однако с каждым разом всеобщая ненависть, кажется, шла на спад. Уже и служанки не смотрели волчицами, и старая тетка Каэтаны не так поджимала губы, и оказавшиеся тут же сестры не отвели глаза. И только жена Сандри по-прежнему делала вид, что Франчески вообще не существует, смотрела как сквозь и не слышала приветствия. - Мама, - Карлино заметил ее, и в его голосе слышался упрек, что она не позвала. - Пойдем, - Франческа обняла сына за плечи и повела в комнату, где они проводили время вдвоем и где их обычно не трогали. В другой комнате Каэтана с силой воткнула иглу в натянутое полотно, так что она прошла целиком сквозь ткань и, соскользнув с нитки, упала на пол. - Зачастила. Спасу от нее нет. Ничего, пройдет немного времени и Лино уже не будет так ее ждать.

Александре Миро: Александре, до того молча наблюдавший за рукодельем, перехватил руку склонившейся за упавшей иголкой жены. - Будь осторожнее, право слово, так и уколоться недолго, - предупредил он и, почувствовал, как напряглась под его ладонью Каэтана. - Пойми же, Франческа все-таки мать Лино и она имеет право приходить к своему сыну. Не хочешь же ты, чтобы мой брат жил в... том доме. По молчаливому уговору имени Федерико Кастальди в их доме не произносили, словно его и вовсе не существовало. - Милая, мы с этим ничего поделать не можем, нравится нам это или нет. Со временем ей и самой это надоест, но лишать Карлино общения с матерью я тоже не буду. К тому же... Миро замолчал, но Каэтана догадалась сама. - Ты о Филомене? Уверен, что это надо? Ведь посмотри, что стало с твоей мачехой, раньше бы она так никогда бы не поступила. Придворная жизнь не для каждой, а сестра Леонара во всем похожа на брата - упокой Бог его душу - такая же порывистая. Не довело бы до беды. По лицу женщины было видно, что сама она не считает идею такой уж хорошей, пусть и подчиняется принятому решению. И все-таки несмотря на упрямую морщинку между бровей мужа, каталанка еще раз попыталась: - Сандри, послушай меня. Тебе ведь придется просить, пусть не за себя, но именно просить. А что, если Франческа не согласится? Она наверняка не откажет себе в этом удовольствии. Она - дурная женщина и принесла уже столько бед. Неужели нельзя никак иначе? Ведь именно ты устроил свою мачеху в свиту к герцогине Пезаро, почему же сейчас не можешь? - Что ты от меня хочешь, Каэтана? Чтобы я отказал матери убитого по моей вине Леонара в такой малости? Она попросила меня пристроить дочь, а я, по-твоему, должен был сослаться на то, что у меня при дворе не осталось достаточно хороших для того связей? Да у меня язык не повернется, - видя, как расстроилась жена, он продолжил уже мягче. - Если бы Леонси не отошел от дел и не уехал, мне бы не понадобилось обращаться к Франческе. Но сейчас она единственная моя ниточка. Ему и самому было острым ножом обращаться к мачехе, но долги нужно платить. Какими бы неприятными они не были. - Ты со мной не ходи, тебе тяжело с ней общаться, не стоит. Не думаю, что это займет так уж много времени. И обещаю тебе, если я пойму, что Франческа всецело под влиянием... своего мужа, - эти слова дались не без труда, - я тут же прекращу с ней разговор. Не давая возможности произнести и слова возражения, Александре быстро вышел из комнаты. Он знал, где сейчас могли быть мачеха и его сводный брат, потому, не медля, отправился сразу к ним. - Сандри! - Карлино с радостью кинулся к старшему брату и потянул его за собой. В семье происходило что-то нехорошее, и Лино по-детски упрямо пытался всех помирить. Вот только не так уж часто ему давали эту возможность. - Ну здравствуй, Франческа...

Франческа Конти: Приход Сандри был неприятен. И не только потому, что Франческа предпочла бы и дальше не сталкиваться нос к носу ни с ним, ни с кем-нибудь еще, но и потому, что он прервал ее разговор с сыном. Карлино не понимал, что "третий лишний" - это как раз сейчас про входящего Сандри. Для него не было ничего невозможного, и он думал, что все должно обязательно быть, как когда-то, просто и понятно. Для Франчески же приход пасынка означал, что ее время в доме Миро на сегодня подошло к концу. Может быть, Сандри решил ограничивать то время, что она проводит с сыном? Она не поднялась ему навстречу, но внутренне вся подобралась, ожидая необходимости защитить себя. Глядя на то, как ее сын бросился навстречу к Сандри, она подумала о том же, о чем и Каэтана, только не со злорадством, а с горечью. Скоро Лино привыкнет, что ее нет рядом. Он взрослеет, и близость к старшему брату, то есть мужчине, разговор с ним будет для него важнее, чем она. К тому же он всегда рядом... На безмятежном лице Франчески отразилась неприязнь, которую она не могла скрыть. - Ты пришел поздороваться, Сандри? Тогда здравствуй.


Александре Миро: Александре потрепал мальчишку по вихрастой макушке. С тех пор, как Франческа вышла замуж, он стал гораздо мягче относиться к сводному брату, во всяком случае, на редкие шалости смотрел сквозь пальцы. Родная кровь - и есть родная кровь. Ребенка Микела Миро не будет воспитывать Федерико Кастальди. Во всяком случае, пока жив его старший сын. - Беги к матери, малыш, - он легонько подтолкнул Лино к Франческе, но тот упрямо - весь в отца! - тащил его за собой. - Что ж ты делаешь? Смотри, рукав уже трещит, - Миро притворно рассердился, но Карлино только после того, как добился своего, отпустил руку Сандри. Оказавшийся между двух разгневанных взрослых, Карлино изо всех сил делал вид, что все идет как должно. Неосознанно он вел себя, словно ничего не случилось, как будто это могло растопить лед в отношениях двух самых родных для людей. - Мама, я не успел тебе рассказать, - зачастил он, - Сандри мне лошадку вырезал, а Каэтана покрасила ее в черный цвет, только гриву не стала, потому что краски не хватило. Теперь у меня есть вороной, только я еще не придумал, как его назвать. Подожди, я сейчас его принесу, - скороговоркой выпалив, он выскочил из комнаты и только за дверью перевел дух. Ему наконец удалось оставить брата с матерью наедине. Александре посмотрел вслед Карлино и хмыкнул - пожалуй, он недооценивал смекалку парня. - Расслабься, Франческа, я пришел просто поговорить, - только на словах было легко обратиться с просьбой, на деле же словно язык присох к гортани. - Как ты живешь? Как... малыш?

Франческа Конти: - Просто поговорить? - брови Франчески взлетели вверх, и она не смогла удержаться от иронии. - Ну тогда мне, конечно, совершенно не о чем волноваться. Свидание с Карлино закончилось. Она уже скучала. Она всегда начинала скучать задолго до того, как покидала дом Миро и даже задолго до того, как прощалась с сыном. И в том, что сегодня все оборвалось еще быстрее, был виноват Сандри, так что Франческа имела право и на недовольство, и уж тем более на легкую иронию. - Благодарю за заботу, у меня нет причины для беспокойства или недовольства. Она тщательно подбирала слова. Странное дело, но стоило их отношениям с пасынком стать натянутыми, как она сразу вспомнила, с каким всегда недоверием и даже суеверным ужасом относилась к каталанам ее мать. "Помяни мое слово, это на виду они христиане, а сами наверняка язычники, да еще и обрезанные". Франческа всегда едва удерживалась от улыбки и смеха над той путаницей и несочетаемостью обвинений, которые в пылу своего негодования ее мать даже не замечала. Теперь же она ничего не могла с собой поделать - при виде Сандри ей становилось не по себе, и говорить "все прекрасно" или даже упоминать о своем совсем маленьком ребенке она не хотела. - Почему ты спрашиваешь? Я похожа на несчастную женщину?

Александре Миро: Неприятно чувствовать себя гостем в собственном доме, но именно так сейчас Миро себя и ощущал. Он был напряжен не менее мачехи и тоже с радостью избежал бы этого разговора. - Карлино еще вернется, - зачем-то повторил он обещание брата, - но, сдается мне, что это будет нескоро. Наивная хитрость - что еще ждать от ребенка? - чтобы оставить их наедине. Мальчишка не понимал, что не все можно исправить простым "извини", тем более тогда, когда никто не считает себя виноватым. - На счастливую женщину ты тоже не очень похожа, - Сандри пожал плечами. - Только напрасно, ты можешь не переживать за Лино, ему здесь хорошо. В конце концов, это и его дом тоже. Он подошел к окну и выглянул на улицу. Так и есть. Карлино уже там, прячется за бочкой. Ни за какой лошадью он, конечно же, не пошел, и чтобы его не сразу нашли, решил потянуть время. Александре усмехнулся: - И он этим всячески пользуется.

Франческа Конти: - Ты не очень выбираешь слова, Сандри. На моем месте многие бы обиделись, - Франческа покачала головой и передразнила пасныка. - На счастливую женщину ты не очень-то похожа. Сандри был прямолинеен до почти грубости, и этим как будто утверждал, что они не совсем чужие. С кем и впрямь будешь настолько откровенен и не будешь обременять себя лишними размышлениями о том, что стоит и что не стоит говорить? С женой, с сестрой, с невесткой... - Я не беспокоюсь о том, будет ли у Карлино все необходимое. Я знаю, что будет, и даже больше. Ты уже не раз это доказывал, Сандри. Ей было приятно слышать "это и его дом тоже". Франческа не сомневалась, что это не просто слова, которые произносят, думая, что они должны прозвучать, потому что так будет красиво, правильно и выставит говорящего в лучшем свете. Чтобы понять, что это не пустые посулы, достаточно было посмотреть на ребенка. Он был у себя дома, в том невозможно было сомневаться. - Я просто скучаю по нему. К ощущению себя несчастной это не имеет никакого отношения. Тебе кажется, потому что тебе хочется так думать. Или потому, что ты чувствуешь себя передо мной виноватым? - Франческа поднялась с сундука, сделала несколько шагов и села в кресло. Так лучше было видно лицо Сандри, на которое она сейчас смотрела с неподдельным интересом. - Потому что у тебя есть все причины так себя чувствовать.

Александре Миро: От несправедливости обвинения Миро едва не задохнулся. Хорошо еще, что он по-прежнему стоял возле окна, спиной к мачехе, потому она не могла видеть, как от гнева исказилось его лицо. Он сосчитал про себя до десяти - медленно, тщательно проговаривая каждую букву - и только после этого произнес: - Я знаю, что во время беременности женщинам приходят в голову странные фантазии, но ты-то уже не в тягости, Франческа, потому я не вижу оправданий твоим словам. Допускаю, что ты всецело под влиянием своего... мужа. Можете сколько угодно обсуждать меня между собой, но в этом доме я бы попросил тебя следить за тем, что ты говоришь. Ему очень хотелось добавить: "иначе ты здесь будешь совсем редкой гостьей", - но он сдержался. В сердцах сказанное слово - обоюдоострое оружие, необдуманное желание уязвить может сыграть злую шутку и с самим шутником. Карлино осторожно выглянул из-за бочки и, увидев в окне старшего брата, быстро спрятался обратно. Сандри невольно усмехнулся - ладно, малыш, будем считать, что я тебя не заметил. Он повернулся к Франческе, внешне спокойный, и добавил: - Я не хотел тебя обидеть, извини. Никак не могу привыкнуть к тому... - и резко тему. - Ты немного бледна, подожди, я прикажу, чтобы принесли что-нибудь подкрепиться. Глоток разбавленного вина тебе не повредит.

Франческа Конти: - Ты разозлился? - Франеска не удержалась от лукавой улыбки: значит, она попала в цель. - Хорошо, мы поговорим об этом когда-нибудь потом. Когда ты остынешь. "И когда ты сможешь быть хотя бы чуточку справедливым". Мужчине сложно признать себя виноватым. Франческе было вполне достаточно того, что он знает это, хоть и про себя. Значит, не считает ее совсем чужой, и какая-то незримая связь между ними не прервалась, хотя теперь они не принадлежат одной семье. Франческа полагала, что никакие связи лишними не бывают, особенно если они облекаются в плоть и кровь, у которых есть имя - Карлино. - Бледная? - Франческа невольно усмехнулась. Она еще хотела сказать, что всего лишь родила, а не тяжело болела и не умирала, и большинство женщин делают это гораздо чаще, чем пока пришлось ей, но не стала одергивать Сандри. В его заботе было что-то по-настоящему родственное, от чего не отказываются. - Тогда немного вина мне и правда не повредит.

Александре Миро: - Я не разозлился, - не соглашаясь больше из противоречия, чем из желания опровергнуть очеведное, Миро распахнул настежь дверь позвать прислугу и едва не зашиб Каэтану. Загородив проем собой, чтобы мачеха не поняла, что их подслушивали, он вышел из комнаты, бросив через плечо Франческе: - Так быстрее будет. Жена молча глядела на него и не двигалась с места. Это было похоже на вызов, но в потемневших глазах Сандри увидел, нечто, что не дало сорваться с языка гневным словам. Вместо этого он затворил за собой дверь и прижал жену к себе: - Успокойся, Каэтана, я же сказал тебе, что все будет в порядке. Иди лучше на кухню, прикажи, чтобы нам подали вина - Франческе с водой и что-нибудь перекусить. И не смотри на меня так. Она - мать Карлино и ей останется, нравится это кому-либо или нет. Он легонько поцеловал ее в висок: - Иди же. Возможно, вам потом тоже следует поговорить. Ради моего брата. Вернулся к гостье, он невозмутимо произнес: - Присядь пока, сейчас все принесут. Молчание было натянутым, но все-таки не таким тяжелым, как в тот миг, когда он только вошел. - Мы можем поговорить и сейчас, - глядя поверх затылка Франчески, сказал он наконец, - что тянуть? Поверь, мне проще все решить с тобой, чем с твоим мужем. Вот уж кого я точно видеть не хочу, так это его. И сразу тебе скажу, я не хочу, чтобы с ним встречался и Карлино. Поэтому видеться с сыном тебе лучше здесь, - и тоном, не допускающим возражений, добавил. - И это не обговаривается.

Франческа Конти: Франческа услышала возню за дверью и поняла, что там должна была быть Каэтана. Вот с кем она уже никогда не найдет общего языка, так это с женой Сандри. Еще недавно она бы расстроилась, поняв это, но сейчас уже нет. Довольно уже того, что пасынок не хочет, чтобы между ними обрывались все связи, и мнение Каэтаны тут дело последнее. Пусть злится, пусть считает ее ведьмой, пусть не прощает... тем сильнее будет любить ее сына. Несчастный ребенок без отца, у которого плохая мать - разве это не причина жалеть ребенка и заботиться о нем еще больше? И не пытаться отнять у него то, что ему причитается? "Я постараюсь, чтобы ты не изменила своего мнения обо мне. Смотри, Каэтана, ты сама проглотила собственную наживку, и как бы не подавиться". Вернувшийся Сандри застал Франческу почти умиротворенной. - Что же, давай разговаривать. У нас с тобой это всегда неплохо получалось, правда? Можно было только возблагодарить небо за то, что Сандри не хочет больше встречаться с Федерико и разговаривать с ним. Ничем хорошим бы это не закончилось. А у нее всегда есть возможность сделать так, как ей надо, но чтобы никто этого так и не понял. У Франчески только чуть дернулось веко, когда она услышала о новом запрете, но это было мимолетное движение, короткая слабость. - Хорошо, Карлино будет только в твоем доме. Это правильно, ведь он принадлежит семье Миро. И тогда он будет меньше скучать, - Франческа улыбнулась, хотя у нее неприятно сжало сердце. - Так о чем ты хотел поговорить, Сандри?

Александре Миро: Перейти к делу было не так просто. Если бы Франческа заупрямилась, попыталась бы добиться, чтобы Карлино хотя бы раз в месяц проводил время в доме своей матери, Миро ей бы напомнил, что не считает подходящим для своего брата общество того, кто с небрежной легкостью выпускает кишки юнцам. Но она проявила благоразумие, не выторговывала. А сейчас он сам даст ей возможность для заключения сделки. Служанка подоспела как раз вовремя. В глубине души Сандри испытал облегчение, он не исключал, что с подносом могла войти и Каэтана. Хотя бы для того, чтобы еще раз выразить свое презрение. Он подождал, чтобы шустро накрывшая на стол девушка удалилась: - Не знаю, возможно, тебя это удивит, но я прошу тебя об одолжении. Не для себя, мне, как понимаешь, ничего не требуется. Пусть и не для своей семьи, но просить было нелегко. Если бы существовала хотя бы какая-то возможность уладить дело без вмешательства мачехи, он бы так и сделал, пусть даже это стоило бы немало дукатов. Александре отставил в сторону бокал вина и без пауз продолжил. - Ты помнишь Филомену, сестру Леонара? Я обещал ее матери, что устрою ее ко двору Лукреции Борджиа. Он увидел легкое удивление в глазах Франчески - еще бы, ее-то он сам пристроил в свиту папской дочери - и добавил: - Я бы к тебе не обращался, но тот человек, который помог мне с тобой, сейчас далеко от Рима. И я не уверен, что он сможет помочь.

Франческа Конти: Объяснение, почему Сандри обращается не к старому приятелю, только немного уменьшило удивление Франчески. Пасынок просит у нее за кого-то? Просит ее посредничества в деле устройства дел своих знакомых? Это было не просто удивительно, это было последнее, чего Франческа могла бы ждать. Сколько здесь могло бы быть простора для злорадства и неприятного для Сандри отказа. Которым не суждено осуществиться, потому что... по той же причине, по которой она приходит в этот дом и вынуждена считаться с ее обитателями. По иронии судьбы по этой же причине ее здесь терпят. - Сандри... - имя пасынка Франческа произнесла медленно, почти по буквам, - желание матери Филомены понятно. И она могла бы войти в свиту мадонны Лукреции. Она молода, образованна, как римлянка, но знает язык своих родителей. Она красива, но не настолько, чтобы вызвать ревность герцогини Пезаро, но... Мне кажется, ты не знаешь самого главного, Сандри. И я сейчас разрешу недоразумение. Я не могу ни за кого просить у мадонны Лукреции. Я дважды вызвала ее недовольство. Сначала я забеременела и не смогла сопровождать ее, но тут ее досада все-таки прошла. А потом... ты же знаешь, что было потом. Я написала ей, объяснялась и просила прощения за самоуправство, но все, чего я добилась - это холодный ответ. Она написала, что желает мне счастья и не держит зла. Это было письмо, после которого больше не беспокоят того, кто его написал.

Александре Миро: Первым, что испытал Миро была досада: что его уступка самому себе оказалась напрасной, что все это не имело никакого смысла. Но упрямство, которое даже в тех случаях, когда казалось, что нет выхода, помогало ему в делах, не позволило пустить все на самотек. - Франческа... - и он произнес имя мачехи по слогам, - Франческа, ты, кажется, не все услышала. Речь идет о сестре Леонара. Ле-о-на-ра. Сестре убитого твоим мужем юноши. Здесь не может быть отговорок. Возможно, я взял на себя слишком много, пообещав заранее, но сделал я это совсем не потому, что хочу быть для кого-то благодетелем. Сандри прислушался - глухо хлопнула входная дверь, наверное, это решивший, что дал взрослым достаточно времени Карлино. - Это плата, понимаешь? И единственное, о чем меня попросили. Ты предлагаешь мне пойти и сказать, что ничего не получилось? Или, может, ты сама хочешь это сказать? С каждым словом он говорил все тише и не только потому, что боялся, что их подслушают. - Я не знаю как, но Филомена должна быть в свите. Даже если для этого придется кинуться к Ее светлости в ноги. Я пытался поставить вопрос так, словно это моя просьба, хотя мог бы сразу сказать, что это условие. И условие отнюдь не мое. Я был бы рад решить этот вопрос сам и, поверь, никогда бы к тебе с тем не обратился. Но у меня нет для этого ни малейшей возможности. А у тебя - есть.

Франческа Конти: - Ах вот оно что. Это называется плата. И почему я об этом не подумала? Франческа лукавила, делая вид, что смирилась с тем, что Лукреция Борджиа "забыла" о ней. Она не отказалась от намерения получить настоящее прощение, просто его исполнение пришлось чуточку отложить. Она напишет письмо, и второе, и даже третье, если понадобится. Вода точит камень, и не торопиться Франческа умела. Она не хочет быть придворной дамой, но есть и другие возможности остаться приближенной. А возможности порождают возможности. Вот только объяснять все это Сандри она пока не хотела, потому что его просьба ее сильно смущала. - Сандри, у матери Леонора случилось горе, я знаю. Горе, печаль, радость и счастье - это то, что не поддается измерению, правда? И это я тоже знаю. И все-таки мне придется задать вопрос, который я задавала очень редко. Сколько? Сколько денег или услуг еще можно просить, ссылаясь на тот день? Или, может, какой срок можно просить? Неделю? Месяц? Год? Десять лет? Может быть, завтра кто-нибудь потребует луну с неба, а, получив отказ, заявит, что все остальные платы не принимаются в расчет?

Александре Миро: - Мне кажется, что семья Леонара до этого ничего не просила и не требовала, - Сандри стиснул зубы, оставаться даже только видимо спокойным становилось все сложнее. - И никаким золотом не окупишь отнятую жизнь. Просьба же эта - да, Франческа, мадонне Онории хватило такта облечь условие в просьбу - едва ли не меньшее, что следовало бы ожидать. Зашипели угли под вылитым на них вином - спонтанное действие немного охладило и Миро продолжил: - Та женщина, которую я знал ранее, откликнулась бы. Жена Микела Миро не осталась бы в стороне, супруга же Федерико Кастальди - я не ошибся в имени? - спокойно отказывает. Теперь он уже не вдумывался, что их спор может быть услышан. - Ты даже не попыталась, тебе и в голову не пришло, что можно попробовать. Я ошибся, обращаясь к тебе. Ты стала слишком рассудительна и потеряла то, за что и выбрал тебя мой отец. Александре не смотрел на Франческу. На этот раз Каэтана оказалась права, и это ранило тем сильнее, что сам он, несмотря ни на что и пусть не всегда искренне, все-таки защищал мачеху.

Франческа Конти: - Хватило такта! Такт - это, конечно, только ваша способность, не так ли? В твоем доме, Сандри, меня открыто называют ведьмой. Даже не Каэтана, а нянька в разговоре со служанкой. Что можно сказать, если даже прислуга говорит такое открыто? Может, это поощряется хозяевами? Все с радостью подхватили сказанное одной сумасшедшей старухой. А помощь, как ты это называешь, из рук ведьмы получить не страшно? Или для такого случая я сразу становлюсь вполне хороша? Франческа с отвращением смотрела на заставленный стол. Взятый в руку кубок с вином она со стуком поставила на место. Еще не хватало есть и пить в этом доме. - Ты поминаешь имя своего отца. Жена Микела Миро... Но ты обращаешься ко мне не как к женщине, которая была женой Микела Миро, не так ли? Ты не сказал мне, что это твоя просьба, нет. Это звучало как условие за отпущение грехов. Постоянное, которому не будет конца. Я думала, что хотя бы немного осталась женщиной, которая была женой твоего отца, а ты просто хочешь сделать из меня... рыбу, посаженную на крючок. Исполнение желаний за покой. Ты забываешь, что меня есть кому защитить.

Александре Миро: - Сначала я тебя именно попросил, забыла? - возразил Сандри. - Но даже после того, как ты обвинила меня в Бог знает чем, я никогда бы не назвал тебя ведьмой. Или тебе легче считать, что я - исчадие ада? Что ж, тут я не в силах тебе запретить. Права была Каэтана. Зря отец женился не на каталанке. До этого дня Миро спорил с женой, а теперь был склонен с ней согласиться. Никогда бы ни одна из каталанских женщин не позволила себе так разговаривать с мужчиной. Ни одна бы из них не потеряла от гнева голову и не стала бы сыпать обвинениями, которые иначе как абсурдными не назовешь. И все-таки он смог сдержаться... ровно до тех последних слов, которые в запальчивости бросила ему в лицо мачеха. - Ты совсем потеряла разум, если не можешь отделить зерна от плевел. Если бы я вдруг изменился к тебе, ты бы никогда не переступила порога этого дома, а Карлино был бы для тебя потерян. Но, чтобы там не болтала прислуга, ты приходишь сюда, когда сама можешь, и ни разу перед твоим носом не закрыли дверь. Задумай я дурное, меня не остановил бы твой муж. Даже не представляю, что ты там себе сейчас напридумывала, если посчитала, что тебе вдруг потребовалась защита, но знать этого точно не хочу... - и, невесело усмехнувшись, он добавил. - А вот я, как оказалось, настоящий глупец.

Франческа Конти: - Разговор не очень получился, Сандри. "Всего лишь просил... ты ловко умеешь прятаться за словами". И еще... "Мертвых не вернуть, но на них же можно заработать, не так ли?" Слова, одни обиднее других, вертелись на языке, и только каким-то невероятным усилием воли Франческе удалось не произнести их. Есть слова, после которых уже ничего нельзя вернуть. Их нельзя произносить... - Я лучше уйду, Сандри. Ты не глупец, но ты не видишь всего, что делается в твоем же доме. Я знаю, о чем ты думаешь. О том, какие послушные каталанки по сравнению с римлянками. Они не послушные, они скрытные. И слишком часто говорят о своей покладистости. Франческа посмотрела на уставленный стол, на котором она ни к чему так и не притронулась. Тяжелый знак несостоявшегося примирения. - Я буду приходить к Карлино, и если и буду искать твоего общества, то только чтобы поговорить о нем. До свидания. Она вышла, медленно притворив за собой дверь. Чтобы та точно не хлопнула. Чтобы никто не мог сказать, что она ушла, оскорбив хозяина. Не оборачиваясь, Франческа стала спускаться по лестнице.

Александре Миро: - И в этом я прав. Но даже итальянкам далеко до римлянок. Отец в тебе ошибся и я ошибся за ним следом. Миро разломил напополам лепешку, но не откусил ни куска. Мысленный диалог с Франческой продолжался, словно она не покинула только что эту комнату. Конечно же она никакая не ведьма, но сейчас у него появилось чувство, что не так уж не права сумасшедшая старуха. Во всяком случае, била мачеха прицельно, знала, чем уязвить. Молодой Сандри не был слишком рад женитьбе Микела и долго присматривался к молодой жене, ожидая от нее подвоха. На смертном одре отец взял с него слово заботиться о вдове и сводном брате, и все эти годы Александре знал, что оттуда, с небес, тот не смог бы его упрекнуть. Он с удивлением взглянул на половину лепешки, словно не понимая, откуда она взялась у него в руках. - К вину и хлеб, - швырнул ее в огонь и невесело улыбнулся. - Ты так говорила о любви к сыну, Франческа. Нисколько не сомневаюсь в твоих чувствах, но все-таки себя ты любишь больше. И, как выяснилось, ты еще и трусиха. Сейчас тебя не удержало даже то, что вот-вот должен вернуться с обещанной лошадью должен вернуться Карлино...

Каэтана Фадрике: Сновавшие то туда, то сюда слуги деликатно делали вид, что не замечают прильнувшую к двери хозяйку. Кое-кто из тех, кто служил в доме с самого замужества Каэтаны, позволял себе одобрение во взгляде, остальные просто старались сделать ожидание более приятным - вроде как невзначай принесенная скамеечка, ненароком оставленный на сундуке кувшин с теплым отваром ароматных трав. Сама же каталанка не видела ничего вокруг и слышала только то, что происходило в той комнате, где уединились ее муж и Франческа. - Ведьма, - прошептала побелевшими губами, чудом сдерживаясь, чтобы не ворваться вовнутрь. Она успела отбежать к лестнице и, перегородив собой путь, встретила Франческу недобрыми словами: - Тебе лучше сюда совсем не приходить. Будь моя воля, ты бы и порога не переступила. Черных глаза полыхали ненавистью и, не отводя взгляды от родственницы, каталанка приказала выскочившей на голоса няньке: - Займи чем-нибудь Карлино, чем хочешь, лишь бы подальше отсюда. Нечего ему здесь делать, ни к чему.

Франческа Конти: Встреча с Каэтаной давно уже была плохой новостью, а намерение той поговорить можно было принять за катастрофу. Каталанки не любили итальянок, и тем более римлянок, которые вели по сравнению с ними гораздо более свободный образ жизни. Жена Сандри и раньше скорее мирилась с ней, чем хорошо к ней относилась, теперь же, видимо, со всей страстью давно сдерживаемого глухого раздражения, взялась ненавидеть. - Я не сомневаюсь, что будь твоя воля, сюда бы не приходила ни одна женщина. Меня ты не удивила. Я знала, что день, когда я бываю здесь, ты считаешь вычеркнутым из жизни. Вряд ли ты сейчас сможешь дать мне это понять еще сильнее. Тогда зачем мы разговариваем? Тебя ждет Сандри, и меня тоже ждут.

Каэтана Фадрике: - Любая другая, но не ты, - парировала Каэтана. - Оставь в покое Карлино, у тебя теперь есть другой ребенок, вот им и занимайся. А сына семьи Миро мы вырастим и без твоей помощи. Не так давно она не слишком-то радовалась тому, что сводный брат ее мужа постоянно проводил время в их доме, сейчас же готова была защищать его, как волчица защищает своих волчат. Чем такая мать, как Франческа, уж лучше никакой. Каталанка не сомневалась, в доме Кастальди Лино только терпят. В ее глазах Кастальди был настоящим чудовищем, которому только рогов с копытами не хватало. Хотя, если правду говорят о свите папской дочери, за первым дело не станет. - Скажи еще спасибо Александре, что тебя здесь терпят, я же хочу сказать спасибо тебе - если так пойдет и дальше, тебе недолго осталось сюда приходить. Каэтана не собиралась скрывать очевидное, и без того было понятно, что она подслушивала. Она бы торжествовала, если бы не знала, насколько упрямым мог быть ее муж. Принять решение о том, чтобы для мачехи навсегда закрылись двери его дома, мог только он сам, и подталкивать в этом его совсем не стоило. Иное дело - незаметно направить. Это не так просто, но терпение - добродетель всякой истинной каталанки.

Франческа Конти: - Я не хочу с тобой спорить, Каэтана, - холодно отозвалась Франческа. - Но не стоит подслушивать, если ты даже не можешь потом этого скрыть. Она понимала, что в чем-то жена Сандри права - в том, что Франческа зря позволила себе разозлить пасынка. Это было ошибкой и просчетом. Она не имеет права давать слишком много воли своим чувствам, если находится в этом доме. Отказ можно было подать гораздо приятнее и неопределеннее, а лучше и вовсе его было отнести в будущее. Но сделанного уже не воротишь, а с Каэтаной церемониться Франческа не хотела К тому же была уверена, что плохое к ней отношение Каэтаны на Карлино отразится только если в лучшую сторону. - Ты красивая Каэтана. Пока. И неглупая. Но ты груба... "Как все каталанки", - вертелось на языке у Франчески, но она сдержалась. Каэтана это и так поймет. Они все это понимают. - Ты в доме наводишь порядок так, как мужчины на поле битвы. И злишься ты некрасиво. Тебе никогда не понять, почему нельзя запретить мне сюда приходить. А Сандри это понимает. Он тоньше тебя, но тебе этого тоже не понять. Берегись, Каэтана, твой характер сыграет с тобой злую шутку. У тебя морщины расчертят подбородок так, что в нем можно будет разводить виноградники.

Каэтана Фадрике: Каэтана молча слушала Франческу, со стороны спокойно, словно ее не задевали злые слова, вот только веко некрасиво подергивалось, а рука все крепче сжимала перила. - Когда не знаешь, что еще сказать, и совсем нечего возразить, самое время перейти к оскорблениям. Ты мне неинтересна, можешь идти, куда хочешь. Обидные слова вертелись на языке, но она не хотела, чтобы Франческа догадалась, что сумела ее задеть. - Это недолго будет продолжаться, ты зря считаешь, что Александре вечно будет терпеть твои выходки. Сегодня ты сделала многое для того, чтобы забыть сюда дорогу. Продолжай в том же духе, Франческа, и ты в том сама убедишься. А теперь уходи, возвращайся к своего мужу-убийце, вы с ним достойны друг друга. Тана посторонилась, давая дорогу, подобрала юбку, чтобы и подолом не задеть мачеху своего мужа. И все-таки ей захотелось сказать что-нибудь такое, что лишило бы сна и ее собеседницу... Она оглянулась назад, чтобы убедиться, что их никто не слышит и с усталой ноткой превосходства добавила: - Ты недооцениваешь Сандри, не так уж он мягок, как тебе кажется.

Франческа Конти: - Что это, Каэтана? Что это, что будет продолжаться? - Франческа не стала заставлять себя уговаривать и прошла мимо Каэтаны, как только та освободила ей проход. - Если ты немного успокоишься и потом еще чуточку подумаешь, а потом еще вспомнишь, что человек живет не только чувствами, то поймешь, что твое бешенство - это твой личный каприз, а не заслуга того, что делаю я. Меньше разговаривай с сумасшедшими старухами, а то быстро станешь одной из них. Франческа повернулась к Каэтане спиной и спустилась вниз. Дурная ссора, которая никого не красит. Так она, Франческа, скоро станет похожа на Каэтану. Только вокруг той много ее "сестер", а вот ей это совсем не пойдет. В том, что никто не откажет ей от дома, она была уверена. Той наглой в чем-то самоуверенностью, с которой была убеждена в своей нужности. Никто не возьмет себе на душу такой грех, как разлучение ребенка и матери. Будут скрипеть зубами, но не посмеют. К тому же Сандри разумен. - Да, Сандри совсем не так мягок, как можно подумать, - Франческа наконец сошла с последней ступеньки и обернулась на Каэтану. - Поэтому тебе не удается заставить его делать так, как тебе хочется, не правда ли? Поэтому я здесь и бываю. Тебе это не нравится? Не подслушивай. Оставайся на кухне. Там у тебя не будет времени думать всякие глупости. Эпизод завершен.



полная версия страницы