Форум » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » На всякого мудреца довольно простоты (с) 11 июня 1495. Кондотта на марше. » Ответить
На всякого мудреца довольно простоты (с) 11 июня 1495. Кондотта на марше.
Nero:
Ответов - 34, стр:
1 2 All
Nero: - То есть как это… теперь все принадлежит им? Спятили вы? – Вознегодовал Нероне, для которого вышеуказанное «все» означало боевое облачение Красотки, кожаный палаточный шатер, большую часть собственных его доспехов для верховой атаки и копье. – Ты проиграл их, что ли кому? А ну, в глаза мне! … Марш до места предстоящей битвы не был ни тяжел, ни сложен, ни излишне утомителен. Но к исходу второго дня стало совершенно ясно, что если и дальше так пойдет, то ни Неро, ни его кобыла не будут готовы к сражению. Рыцарского перстня хватило на приобретение коня, на кирасу и крепкую обувь для Франко. Ни лошади под вьюки, ни выносливого жеребца, способного длительное время нести рыцаря при полном вооружении, пока Красотку, так же обряженную в боевые доспехи вели бы в поводу, сохраняя ее силы для поля сражения, у них не было. На меринка, порученного заботам Франко, нагрузили лишь самое необходимое в дороге. Еще более ценное Неро, нарушая все условности, приторочил к собственному седлу. Чтобы вороная не уставала без меры, он надел лишь самую легкую броню, отменил пока сабатоны и поножи, заменив их на дубленой кожи высокие пулены и под насмешками новых своих приятелей по предстоящему латному делу, лишь тряс темными кудрями, ссылаясь на жару, и поглаживал помятый бацинет, словно напоминая, что не лыком шит и в драке был проверен. Все тяжелое снаряжение велено было оруженосцу снести в обоз и пристроить там, у надежного человека по договоренности, за будущую плату. Франко все проделал еще намедни, нынче же отряжен был проверить, и вот вернулся, и весть принес просто поразительную. Нероне сдержал гнев (очень хотелось взгреть мальчишку по спине за одну лишь только возможность того, чем сейчас обрадовал), вздохнул: - Ну, рассказывай…
Франко Перетти: - Да не проиграл! – Франко возмутила сама мысль о какой-то там игре. То удивительное, что произошло с ним, игрой не было! – И не спятил! И… не навсегда все им принадлежит. Только пока, а когда мы повенчаемся, то все вернут… Но без вашего позволения никак нельзя… Понимаете, я встретил… …Посланный проверить, цело ли рыцарское добро, телегу он нашел сразу. Все было на месте, как и договаривались, и оруженосец рад был тому, как справляется с делами. Вот и мессер Нероне, кажется, был им доволен, обращался уважительно, беседы вел… Франко хотел уже возвращаться, когда холщовый полог соседней повозки откинулся, и миру явилась Она…
Verba volant: … Я все это к тому, что вы говорите «не суйся наперед, знай свое место»… Легко сказать – родился в канаве, мыкайся, работай день и ночь… «Кесарю – кесарево»… А заради чего? А? Нет, на минуточку! Все мы человеки, все под богом ходим, ездим, во славу его деремся, убиваем (не приведи, Господи)… Что такого, спрошу я вас, если мы не хотим своим детям обильного пота земледельца, грудной болезни чесальщика шерсти или ранней слепоты вышивальщицы? А что, если способны торгом монету заработать, пусть даже и не в лавке, да на базаре, а на дороге под теплым солнышком веселым, а то и под дождичком (что подороже вам выйдет, хе)… Котелок служилому люду тоже не враз всучишь, на все умение надобно, да удачный случай. А кто сей случай пошлет? Ой, я вас умоляю! Ой, я не тороплю вас с ответом! Господь, естественно помогает, не без того… Но кем бы мы тут были, кабы счастье свое, да случаи не сами себе устраивали! Вот и подумали мы с… Э, нет, не сразу не сразу! Пока хлебнули мы с ним горькой влаги, выпили честь-честью, по завету Божьему. Тем временем моя дочурка притащила кипятка, и мы приготовили себе по стаканчику пунша. Беседуем по-приятельски, обмениваемся пожеланиями, калякаем насчет дел наших, толкуем о том о сем и вот тут-то он мне и подсказал: а что если бы… И то верно – флорентиец в кондотте нашей человек новый, испытать надобно, а парень при нем и пововсе невесть кто… Так что случай сей сам в руки пошел, как юнец неопытный. Так-то. Не будь я Телле-Лошак к услугам кошелька вашего лет уж за полусотню, да и дочь моя…
Беата: - Глаза-то разуй, перед тобой он прямо. Неземное видение, повинуясь родительскому щипку, нырнуло обратно за полог. За холстиной ангел вновь стал обычной, хотя и довольно миловидной девушкой. Под одобрительным взглядом отца она подтянула платье так, чтобы даже евнух не остался равнодушным к якобы случайно обнажившейся груди, глубоко вдохнула. - Что с него взять-то? Немногим нашего богаче, - она еще раз выглянула наружу и, вернувшись, продолжила уже куда более мягко. - Совсем молоденький, и худой какой, хоть с руки корми. - Кормить еще удумала, шалава, - старший брат угрюмо сплюнул себе под ноги. - А что юнец, так то даже лучше. Твое дело - маленькое, не впервой. - А что, сеструха, порадуй парня-то, - прошепелявил второй. - И от тебя не убудет, и доброе дело сделаешь. - Вот в это ты не лезь, - вмешался папаша. - сестра не глупее будет и доход с нее - не чета вашему. Вот ведь недоумки, прости и сохрани. Нам ее беречь надо, кровиночку. Ты иди, дочура, иди. Тут делов-то на пару поцелуев. А мы живо появимся, только ты уж дай знать, чтоб не как в прошлый раз. - Сама знаю, - отрезала Беата. Сквозь небольшую дыру она терпеливо выжидала, когда же настанет удобный момент. - Пора. Она легко спрыгнула с повозки и с любопытством, словно видела его впервые, уставилась на юношу. Вроде как смутившись, спрятала лицо в ладонях и теперь наблюдала за Франко через неплотно сомкнутые пальцы. Подойдет сам или нужно что-нибудь уронить? Может, следует подвернуть ногу? Или лучше юбку? К каждому мужчине нужен свой подход и сейчас Беата примерялась, в какой роли ей выступать в этот раз.
Франко Перетти: Ангельское видение исчезло, чтобы вернуться вновь, а Франко так и стоял столбом и щурился, точно на солнце. Как мог он раньше не замечать, что девушки так хороши! Эта вот… смутилась, милая… Неделю назад, да что там, неделю, вчера еще бывший послушник ни за что не осмелился бы заговорить, но сейчас образ прекрасной Алибек витал перед его мысленным взором, и юноша решился: - Я испугал тебя? – голос прозвучал глухо, а щеки залил жаркий румянец. – Не бойся… Я только на вещи взглянуть… Здесь наши вещи… Я оруженосец мессера Нероне… Тут взгляд Франко упал на почти нагую грудь красавицы, и у него перехватило дыхание.
Беата: - Я не думала, что здесь есть кто-то еще. Беата отняла ладони от лица и, потупившись, посмотрела на Франко. Ему нравятся трепетные девушки и дочь торговца с легкостью стала вести себя так, как от нее ожидали. Она ахнула, проследив за его взглядом, покраснела, прикрылась рукой. - Я зацепилась за гвоздь, - смущенно пояснила беспорядок в одежде и быстро поправила платье, только толку от этого больше не стало. Приблизившись, но будто готовая при малейшей опасности убежать, она несмело дотронулась до локтя юноши. - Вы - оруженосец? - с таким же восхищением монахиня бы узрела святого Петра. - А я ужасная трусиха, я даже мышей боюсь. Вот и вас испугалась. Но я уже вижу, что вы совсем не страшный. Она покраснела еще сильнее и сравнялась цветом лица с Франко. Теперь нужно вести себя аккуратней, чтобы не спугнуть. Пусть он считает, что все решил сам, а я уж ему в том помогу... А ведь он милый, с ним мне не будет противно.
Франко Перетти: От прикосновения девушки Франко вздрогнул и с трудом оторвал взгляд от ее груди. Глупо так пялиться и неприлично. Наверное, он покраснел бы еще, да дальше было некуда – даже уши огнем горели. Юноша посмотрел в лицо незнакомке и умилился нежному румянцу ее щек. - Я не страшный… - он неловко улыбнулся. – Я же не мышь… Точно в забытьи Франко протянул руку и коснулся шелковистого локона. - Ты красивая…
Беата: - Нет, вы совсем не похожи на мышь, - улыбнулась, - у вас же нет хвоста. Прикосновение Франко было таким несмелым, неопытным. Беата сама подалась навстречу. - Вы тоже красивый... - спрятала лицо в его же ладонь и замерла, не мешая. - Вы, наверное, очень торопитесь? - грустно спросила, но сама не сдвинулась с места. - Вас, наверное, уже ждут? - она смотрела с мольбой и надеждой. - О чем я, глупая, спрашиваю, вы же оруженосец... Оставайся, милый, иначе отец найдет кого-нибудь другого, а ты мне на самом деле нравишься.
Verba volant: Вот смотрю я на дщерь свою, послушную воли моей, и сердцем скорблю. Разве такую участь желал бы я ей! Знаете ли вы, что это за бриллиант – дочка моя? Знаете ли вы, как она простой кулеш сварит? Это ж удостоиться нужно, чтоб отпробовать! И на что ее всемилостивый Господь сподобил с ангельским личиком ее… Однако есть на свете Бог милосердия и сострадания, - вот он и являет мне чудеса свои, дарит мне то и сё, швыряет вверх и вниз. «Телемах, - говорит он мне, - выкинь дурь из головы, и пускай все на свете идет, как повелось!.. » Что ж, так и повелось, что небеса созданы господними чертогами, а земля отдана нам, сынам человеческим, - пусть, мол, бьются головой о стенку, дерутся, словно кошки, жаждут добраться до великой роскоши, до почестей и старшинства... Не мертвым же славить бога: черта с два понимают они, как надо благодарить его за ниспосылаемые им милости... Это мы, бедняги, едва выпадет на нашу долю хоть один сносный день, и благодарим, и славим, и говорим: «Возлюбил»! Возлюбил и послал мне вот этого юного болвана на радость моей Беате и на прокорм семьи нашей. Приведет он сюда господина своего, ох, приведет нам на погляденье! Потому, как клюнула рыбка, и рыбаку надо на стороже быть – не рвануть раньше времени, но и не затянуть без меры, неразумно. Так что сынки – «цыть!», не суйтесь пока, замрите, пусть рыбешка хорошенько заглотит червячка…
Франко Перетти: А Франко замер и боялся дышать. Щеточки ресниц щекотнули его ладонь, точно крылышки неловко сжатой в кулаке бабочки – не поломать бы, не спугнуть… - Я не тороплюсь… совсем… - отчего-то хрипло ответил он. Отстраненно вспомнился господин… Да подождет мессер Нероне, что с ним сделается! Другой рукой юноша коснулся плеча незнакомки, чуть притянул к себе, пьянея от ощущения ее податливости. Неужели…
Беата: Беата послушно подалась навстречу, полностью отдавая Франко инициативу. Он был немного неловок, но его вел инстинкт, которым с рожденья наделены звери и которого по счастью не совсем лишились люди. Ей даже стало жаль этого мальчика, который был с ней так бережен, как, пожалуй, еще никто не был. - У вас наверное такая интересная жизнь! Как бы мне хотелось послушать! - она с восторгом, какого не удостаивается и иной рыцарь, смотрела на оруженосца. Казалось, кроме них двоих вокруг никого не было. Девушка тихонько засмеялась, но тут же испуганно прикрыв рот ладонью быстро прошептала. - Здесь рядом мой отец, он очень строго следит за мной. Если он увидит, что я разговариваю с мужчиной, нам обоим не поздоровиться, - легко смешивая ложь с правдой, она потянула Франко за собой. - Пойдемте, я знаю, где он нас не найдет.
Франко Перетти: - Я расскажу тебе... все, что захочешь... - его собственная жизнь интересовала сейчас Франко меньше всего, да и что в ней было интересного? Родительский дом, монастырь, даже то, что приключилось с ним в последние дни, терялось в сравнении с блестящим взглядом красавицы и охватившим его томлением. Желание видеть ее, касаться, становилось нестерпимым, и он неловко притянул девушку к себе, обнимая. - Пойдем... - отца ее Франко не боялся, как не боялся сейчас никого на свете, но совершенно не желал, чтобы кто-то им помешал.
Беата: Тайным местечком служил неглубокий, поросшей мелкими белыми цветами овражек. Скрытый от любопытных глаз густым орешником, его сразу и не заметишь. Вроде как в отдалении ото всех, а на самом деле совсем рядом. - Мне жаль, что мы скоро отсюда уедем, здесь так спокойно. Садись же, трава не пачкается! Она опустилась на землю и притянула к себе Франко. Платье случайно задралось, обнажая стройные ноги, но девушка казалось этого не замечала. У нас не так уж много времени, нужно поторопиться. - Поцелуй меня, - она сама потянулась к юноше, про себя удивляясь его несмелости, - ты мне очень нравишься, поцелуй меня.
Verba volant: Эх, и люблю же я тебя, Господи, за то, что внемлешь голосу и молитве моей, за то, что обращаешь ко мне ухо твое, когда окружают меня со всех сторон нищета и горести, беды и напасти: иди, иди за ней, дурачок, так и быть, пару поцелуев выпьешь, что мне жалко, что ли… Ну, может быть, и к чему полакомее приступишь… но на большее рта не разевай, не на то надобен! Была бы хоть монета, а то и так все в обозе знают, что рыцарь твой в наемники от нужды пошел да на твою кирасу последнее потратил. Блааагорооодный, видать! Вот и проверим… Давай-ка дочка, поторопись, ангел мой, хватит рассусоливать! Коленки-то на солнышке больно непотребно блестят, словно яблочки крепеньки - святого в пот вгонят, а этот все никак не падет… прости меня, Господь мой! Надобно нам что-то кушать и лошадок кормить, да и задолжали маленько… Нет, это я конечно прибавил – не бедствуем мы с помощи твоей, но хотелось бы и чего получше… Прости меня, Господи, не отвернись за прегрешения мои, пусть уж порезвятся, что ли, на радость Беате моей, не все ж ей себя пересиливать, ласками зарабатывая…
Франко Перетти: Менее всего юноша думал о том, пачкается ли трава. Не глядеть на стройные ножки было невозможно, он положил ладонь на круглую коленку, удивляясь тому, что его не отталкивают. - Ты мне тоже…нравишься… - хрипло проговорил он. Надо было сказать еще что-нибудь, что-нибудь важное, но слова и мысли куда-то делись. Франко неловко коснулся губами щеки девушки. До сих пор он целовал только мать и сестер. Вот так, в щечку. Голова закружилась, и, ведомый извечным инстинктом, несостоявшийся монах стал покрывать личико девушки жадными поцелуями, неумелыми, зато пылкими, вряд ли осознавая, что рука его поднимается все выше и выше по упругому бедру.
Беата: Неловкость и отсутствие опыта с лихвой покрывались нетерпением и горячностью. Теперь Франко вряд ли нуждался в поощрении, и Беата с удивлением осознала, что ей нравится эта его настойчивость. Давно ей уже не доводилось отдаваться ласкам того, кто приятен. Чаще всего в сети ее папеньки попадал какой-нибудь похотливый старикашка. Послушной дочери приходилось старательно улыбаться, через силу изображая удовольствие, пусть саму ее мутило от одного только звука одышки престарелого греховодника. Хотя следовало отдать должное отцу и братьям, обычно они не заставляли себя ждать. Она не сомневалась, что за ними и сейчас наблюдали, и это едва ли не первый раз, когда девушка не была этому рада. - Подожди же! Какой ты быстрый, - Беата одернула юбку. - Солнце жарит так, что мы с тобой спечемся. Давай сюда, в тенек. Орешник - не самая надежная защита, но он создавал хотя бы иллюзию уединения. И хотя бы ненадолго ей показалось, что все, что сейчас происходило между ними, свершалось совсем не потому, что так захотел ее отец.
Франко Перетти: Солнце, звезды, ураган, землетрясение, жара или холод – все это не имело сейчас никакого значения. Но она хотела – и вчерашний послушник неожиданно легко подхватил девушку на руки и отнес к кустам орешника, чтобы опуститься с ней на мягкую траву. Окончательно потеряв голову, Франко едва осознавал, что он делает, но руки откуда-то знали, и знали губы, и тело знало само, и, обмирая от восторга и нежности, он дал волю страсти, старой, как мир.
Беата: Ее неопытный любовник повел, и Беата с легкостью стала ведомой. В ней словно уживались два существа - одно расчетливо радовавшееся такому напору (отцу так будет проще) и второе, сумевшее заставить замолчать второе. Хотя бы на то время, когда меньше всего хотелось о чем-то думать. Девушка что-то бессвязно шептала (первое существо, передразнивая, тихонько повторяло каждое слово), отдаваясь ласкам юноши и лаская сама. Вот-вот придут папенька с братьями и волшебство исчезнет. Она в последний раз прижала Франко ("умница, это ты правильно" - расчетливое существо одобрительно кивнуло - "так вернее будет"). И в этот раз Беата его послушалась - пора и ей перестать жалеть наивного оруженосца. Не разжимая объятий и вопреки словам даже не попытавшись одернуть юбку, она со смятением прошептала: - Это как же так получилось? - и обреченно добавила. - Теперь отец меня убьет.
Verba volant: Эх, кабы слушал господь дураков, - был бы мир наш совсем не таков! А ведь как бы хорошо было, если б все свершалось по желанию нашему: жаждущим воздавалось по первому требованию, ласковы бы друг ко другу каждый был не из корысти, а так как эти двое сейчас – по чувствительности… Прости меня, Господи, ты вот учишь любить каждого, как себя самого, так возлюби я сейчас его, так ведь и отпустил бы, а ведь возжаждали мы с него кое-чего поиметь по нужде нашей, так что воздай ты уж нам по желаниям нашим, да дочке моей за терпение ее… Хотя, ей, кошке до молока дорвавшейся, уже поди воздано... До раю, как говорится, допрыгнула, там миг побывала, да на земь скинули - век вековать! Да, ловок мальчишка сей, не зря рыцарем своим выбран, да и мной тоже... Ишь, подальше от глаз чужих спрятал свою добычу, в орешнике укрылись, молодцы! Молодцы-то молодцы… только ничего не видать! Не пора ли явить праведную досаду свою? Абелино! У тебя глаза молодые, как там что?.. Эко, диво, что ж он, разве не мужского роду, а она, разве не девка, вот и спроворили… Догадался… Я тебя не о том спрашиваю! Пора? Ну, коли так, пойдем уж собирать наш урожай. Бог в помощь вам, детки! Шумни чем-нибудь издали, чтоб Беата, душенька моя, поняла да плакать начала… *** И совсем скоро и орешник и округа услышали вопли о нанесенной семье несмываемой обиде, плач о поруганной чести и растоптанном девстве… Под эти своеобразные приветствия новорожденной мужественности узнал бывший наш монашек, что за все, мало-мальски стоящее жизни земной, следует платить. И платить немало.
Nero: Часа два спустя вышеописанных событий, на краю поляны появился Нероне Петруччи. Рыцарь свободного города Флоренции, а по нынешним временам – вольнонаемник кондотты Белый Сокол, пинком отшвырнул с дороги своей первое, что под ноги попалось, а именно – чью-то тыквенную фляжку. Полупустая горлянка подлетев высоко в воздух, стукнулась о колесо кибитки, звучно треснула и упокоилась в пыли. Рыцарь невольно проследил за ее полетом, поскольку более внимание его ничто не привлекло – поляна пуста была и безмолвна, словно перед грозой. Благочестивый гнев, накопленный Нероне по дороге, не всплеснув, медленно желчью стек и затаился. Франко, разумеется, получил бы достойную проповедь от своего наставника, не вспомни тот, что на заре своей собственной карьеры почти так же стоял перед родней, защищая свою тогдашнюю даму. Родня быстро прояснила для себя, в каких местах воспитание Неро не соответствует жизненным реалиям и провела, прости, Господи, старших и мудрых ее представителей, корректировку представлений юного рыцаря. Досталось тогда и спине начинающего защитника чести и справедливости. Ну, да дело давнее… Все время дивной повести о радостях и злоключениях оруженосца Нероне, молчал, стиснув кулаки за спиной. После тягостного вздоха, которым беатин жених возвестил ее окончание и стих в ожидании заслуженных нравоучений и помощи, помощи, помощи… он покачался на пятках, и рта так и не открыв, повернулся и зашагал в сторону стоянки маркитантов. Как бы ни хороша была ода первой любви, внезапной и радостной, но с палаткой кожаной (а так же с латами, частью оружия и прочих вещей общей стоимостью флоринов до сорока, а то и более ) расставаться не мыслилось. Нероне перебирал в уме все возможные условия «сделки», но из всех возможных остановиться хотелось на единственном – по шее дать оскорбленному папаше. И за Франко и за себя, того, давнишнего… Если у наивного юноши еще и были праведные мысли, то у его господина все они свелись к единственному: облапошили! Тишина звенела в нагретом к полудню воздухе... Да только всем давно известно чем можно выманить на свет любую "крысу": - Эй, есть тут кто? Вина мне на монету!…
полная версия страницы