Форум » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » На всякого мудреца довольно простоты (с) 11 июня 1495. Кондотта на марше. » Ответить
На всякого мудреца довольно простоты (с) 11 июня 1495. Кондотта на марше.
Nero:
Ответов - 34, стр:
1 2 All
Франко Перетти: Ошалевший от счастья и внезапного явления нежданных родичей, Франко поначалу и не понял ничего. А поняв, и не спорил даже: разве совсем уж он негодный человек, чтобы, обесчестив в пылу страсти девицу, сей грех венцом не исправить? Тем более, что, даже имени девы не узнав, убежден уже был, что любит и любим. Однако, пересказанное господину, решение это не казалась уже таким непреложно правильным, да и совестно стало – не свое добро-то в залог оставил. А молчание мессера Нероне таковым было, что оруженосец все ждал: вот-вот с маху оплеуху залепит. И лучше б залепил, наорал бы, чем вот так, молча, уходить. Франко только и оставалось, что следом плестись. А по дороге мысль возникла невеселая: женится он безусловно, но жену ж содержать нужно, кормить, одевать, а как?!
Беата: Беата равнодушно отнеслась к самодовольству потирающего руки в подсчетах барыша папаши, огрызнулась на братьев, ухахатывающихся над внезапной скромностью сестры. Хорошо бы было и в самом деле выйти замуж, чтоб в глаза больше не видеть любимое семейство, только вот женихи не слишком уж торопятся, не вытаптывают в нетерпении землю возле обоза. - Ты с венчанием-то не хватил лишку? Взял бы откуп и успокоился, - перебила она словоизлияния отца. В углу валялась куча несвежего белья, которое ей надо было перестирать. Счастливая невеста. Удумал же! - Вот возьму и убегу от вас с Франко, надоели вы мне все, - она перебирала тряпье, а самой вдруг захотелось плакать от непонятной жалости к себе. Теперь ей было известно хотя бы имя наивного оруженосца, но это все равно ничего не меняло. Ее удел - этот обоз, если и не этот, так такой же, ничем не отличающийся. Маркитантка другого существования и не знала, а сегодня ей как будто кусочек чужой жизни показали, где все иначе. Зычный крик застал ее в тот самый миг, когда она пыталась разделить кучу на те вещи, которые еще ничего, выдержат пару носок, и тех, которым давно уже требовалась хорошая стирка. - Что сидите? Выгода из рук уплывает. Или для нас это уже мелочи? Я как видите занята, - не поворачивая, обратилась она ко всем троим. - Хотя мне-то что, я на сегодня свое заработала.
Nero: Вино ему подали, особо не таясь, как будто ничего и не случилось (а ведь и правда, что за пустяк – вина налить за плату). Нероне искоса оглядел смуглого молодца, протянувшего ему кувшинчик, хлебнул порядочно, а остальное, скривившись, вылил: - Что-то не пойму, горчит что ли… Начав тихо, можно сказать, доверительно, продолжил, снова набирая силу: - А? Что, деверек дорогой, что ж не торопитесь гостей встречать? Мы на радостях спешим сделать приятное знакомство! - За спиной чувствовалось присутствие притихшего Франко. Рыцарь, с издевкой перешедший на нарочно простонародную речь, начал получать какое-то извращенное удовольствие от вида немедленно отступившего к кибитке парня, от появившегося из-за нее второго неопрятного бугая немного повыше и пожилистей. – У вас товар… был позаимствован купцом нашим, вы в долгу не остались… так пора и купчую составить! - Вот, наконец, на знакомо звучащие слова показал нос и глава семейства. Неро переключил внимание на пропеченного солнцем, умудренного опытом торгового человека. – Что ж ты, сват, медлишь? Сам видишь, люди мы военные, некогда нам, собирай дочку! Всеобщая пауза позволила флорентийцу продолжить выступление. Он сгреб Франко за плечи, выставил перед собой: - Честь девицы вашей не пострадает ни на сольдо (раз уж мы решили ее на монеты пересчитать). Я, как ответственный за оруженосца моего, природного дворянина, даю согласие на его венчание с вышеупомянутой. Поруганную невинность мы немедленно покроем замужеством, дворянскую грамоту выправим, а поскольку дворянке уж невместно будет находиться в обозе, она останется в том же монастыре, где проведем церемонию. Я не понял, что стоите? Время к вечеру, пока до места доберемся, ночью их там никто не обслужит, а нам наутро кондотту догонять! Привычка распоряжаться и здесь пригодилась – Нероне кругом пошел вокруг поляны, подтолкнув одного из братцев за телегу, подальше от оглобли, другому руки занял подвернувшимся тюком, сам что-то, под ногами мешавшее, в телегу забросил, с облегчением узнав в аккуратно упакованной, лежащей там поклаже свои вещи. - Так что мы еще не обговорили? Да, без приданного мы ее готовы взять, красавицу такую, только уж и вы меня поймите, чтоб никто из вас более с ней и не видался! Нечего позорить будущего наследника. Бог даст, там же в монастыре родит. Пока мы с ее муженьком ратным делом заняты будем. - Прорвало Нероне так, что не заткнуть. Вот он уже и возле свата своего остановился, хочет в глаза прищуренные заглянуть… - На войне, конечно, всякое бывает… Останется муж в живых – хорошо, а нет, так святые сестры приютят вдову, ребеночка помогут выходить. В любом случае невесте нашей счастье… А как, кстати, ее зовут?
Франко Перетти: Ошарашенный Франко стоял, где его рыцарь поставил, и только глазами хлопал. Такого поворота он не ожидал, хоть и не знал толком, чего ждать. Между тем идея мессера Нероне показалась юноше удачной… Ну а что еще-то делать? Отказаться от своей красавицы он не мыслил – обещал же уже, что делать с женою… ну, кроме того самого… не представлял – хозяйства-то у него нет никакого, поместья тоже, чем ей заниматься? Оставить ее негде, а в обозе невместно, правда… Так монастырь – самое то! Франко, пять лет в монастыре проведшему, тамошняя жизнь казалась вполне приемлемой. Это он скучал, а его супруге книги-то не нужны, зато, глядишь, сестры чему полезному научат… - Беата ее зовут, - ответил своему господину оруженосец, сам узнавший имя невесты только во время устроенного ее отцом скандала, и глянул на нареченную: - Ты не бойся, в монастыре хорошо.
Беата: Только что Беата не без удовольствия представляла вытянувшиеся лица родственничков, если она и впрямь выйдет замуж, но действительность превзошла все ожидания. Быть запертой в четырех стенах, возможно всю жизнь потом только и смотреть на постные лица монашек? Вот только этого ей не хватало! Теперь и обоз уже не казался таким убогим, и братья сразу перестали раздражать, что уж говорить об отце, к которому маркитантка вдруг воспылал дочерней любовью. Отступая поближе к телеге, растерянно произнесла она. - Но я совсем не хочу в монастырь! В поисках поддержки она оглянулась на отца - какой-никакой, но родной, в обиду не даст. Ты у нас умный, вот и разбирайся. Только я в монастырь точно ни ногой, ни за какие дукаты, и не надейся.
Verba volant: Мда, жизнь наша - могила глубокая! Ты что это надумал… сват? На старости лет меня куска хлеба лишать? Дойную мою коровушку, радость мою, в монастырь запрятать? Ага… «ристократ», значит, сам все порешишь, а нас бедных, побоку: и так маемся мы на свете, не привыкать , стать… Нет уж, голубчик, не на такого напал! Ты мне еще заплатишь и за поругание, и «на так» добавишь! - Доброго здоровия, господин рыцарь! Встреча сия – к радости великой… - Сказал тихохонько и даже как будто бы с печалью, на встречу не поднимаясь, как бы от ломоты и старческого нездоровья. - Чего изволите? Если купить что-нибудь, то у меня ничего нет, разве что колики в животе да сердечные боли на неделю вперед, есть еще и хлопоты, и заботы, и всякая морока, и горести всухомятку, беды и напасти – вот все это запросто! Осчастливил нас господь радостью, дщерь мою любовью отметил, что ж , значит, пора пришла стать ей мужней женой. Я дитю своему не враг, забирайте ее, скорбную, везите хоть в монастырь, хоть куда… только поторопитесь, как бы не началось… А то, как припадать, убогая, зачнет, то нам с ней и не справиться… Смотрите же! Коли родит, за ребенком следите, как бы буйность у него эта не началась, а еще более – чтоб падучая не привязалась. Маменька-то, покойница, шибко была… того… А так, что ж, берите, отнимайте от сердца кровинушку мою, везите… живите в любви и согласии… - старческая слеза подчеркнула важность момента, - что ж стоишь, Беата? Собирайся, фату себе сделай из той накидки, что в мамашин гроб забыли положить, белая она, вроде… Вот господа и отвезут тебя, а меня прости, я немощен нынче, да и в монастырь не пустят за тобой. Монахи, прости их, Господь, все тот случай забыть не могут, со святою-то водой, что прокисла… - Из-под густого куста бровей выглянул один глазок, вперился в рыцаря, что оценивал полученную информацию, и вновь скрылся под веком. Телемах сделал свой ход и ждал ответного.
Франко Перетти: И снова оторопело хлопал глазами бывший послушник. Чтоб святая-то вода прокисла?! Не черт же этот папаша, тесть будущий… Хоть и похож с виду… - Да врешь ведь… - невольно перекрестившись, пробормотал Франко и посмотрел на Беату. Что припадочная да буйная она, не похоже. Хотя разных людей он в монастыре-то видел. Некоторые убогие совсем как все люди с виду, а как начнут вдруг корчиться… Бесы это в них пляшут… Непохожа на них Беата, но ежели правда… - А коли не врешь, так в монастыре-то ей лучше…
Беата: Папенька-то что удумал! Варит пока еще котелок у старика. Самое время упасть оземь и забиться, но незадача - второе свое платье Беата только постирала и выжарить на солнце еще не успела. Жирная, что масло в скоромный день, грязь под ногами хлюпала, чавкала, приглашала: "Заходи, чушкой будешь". А вокруг уже народ собирается, пока еще вроде каждый по своим делам, но тайком глазеют, предвкушают зрелище. Тешить глумливую толпу не хотелось, потом век не отмоешься. Людская молва-то - не грязь дорожная, в речке не искупаешься. Потому маркитантка выбрала нечто среднее. Она нежно улыбнулась Франко, взмахнула руками и неуверенно (а, главное, негромко, чтобы зрители не услышали) так попросилась: - Полетела я, пожалуй, а? Вид при этом у Беаты был самый что ни на есть блаженный.
Nero: - Беатриче? Какое красивое имя! – Галантно высказался Неро, решив, что долго стоять с отвисшей от удивления челюстью в присутствии дамы просто невежливо. - Да уж, пожалуй, ты, Франко прав – суженная твоя так и просится в монастырь, прямо устремляется… - Задумчиво продолжил он свою линию, пристально уставившись на Телемаха, в коем увидал достойного соперника. – Там и спокойнее будет, и исцеление придет по слову Господню, если сподобится, конечно… Поляна обрастала зрителями, что грибами после дождичка. Не станет старый перец семью позорить на людях, побоится, девку ославить, а то ведь я доведу до конца, что обещаю – сволоку красотку в обитель, хоть на покаяние, будут знать, как мальчишек обирать… А чтоб вышеупомянутый, женишок без дела не стоял, рыцарь подтолкнул его к тестюшке: - Ну, затянули мы, однако. Ступайте, мой мальчик, просите руки избранницы вашей! - Не преминул, впрочем, и в сторону добавить, исключительно, для старческих ушей. - Сколь бы ни скоропалительно вспыхнул пожар любви, с бедою сей мы справимся…
Франко Перетти: Франко покосился на нареченную: полетела? Правда, что ли, не в себе? Да вот пару часов назад вполне нормальная же была девица! При воспоминании о недавних ласках щеки юноши вспыхнули. Ох, и впрямь полетишь от того, сладок грех-то… Конечно, жена с придурью не больно нужна, но если чуть-чуть… опять же, в монастыре подлечат да успокоят. Отказываться от прелестницы оруженосцу не хотелось… А тут еще и господин в спину подтолкнул, не спорить же на людях? Шагнув вперед, Франко изрек: - Я, Франко из дома Перетти, прошу руки дочери вашей, мадонны Беатриче. Как на самом деле положено просить руки, бывший послушник не имел ни малейшего понятия, а потому растерянно умолк.
Verba volant: Эх, ты, Телемах, осел эдакий, дал себя вокруг пальца обвести… Да еще так по-дурацки? Чего бы тебе не хватало, к примеру, сейчас, при нынешних твоих, хоть и небольших, заработках? Сам молодцу грозил - упросил, под каким же предлогом отказать? Короче говоря, сглазили-таки меня завистливые соседи, чтоб им ни дна ни покрышки! Послал ты мне, Господь, родственничка... Надоумь теперь, как от него отвязаться! - Что? На добро наше глаза разгорелись? Каждому, парень, кажется, что у другого золото блестит, а подойдешь поближе – медная пуговица. Или ты не расслышал меня? Дочь моя, тебя не стоит, - ответил Телемах Франко, глядя в глаза мессеру рыцарю, - так что иди себе, прочь, освобождаю я тебя от обещания и руки твоей не приму! Куда ей, бедняжке, дворянкой становиться… Да за бесчестие такое мы с вас, молодой человек, – продолжал он все громче, – и сольди не возьмем, какое уж тут бесчестие, коли не суждено судьбою… Вот смотри на меня теперь, наставничек, да думай, сколько заплатишь, чтоб я не слишком громко орал, коли я твоего молодца перед всей толпой славлю. Парню-то жить… - Ишь, что удумали! Дитя мое за так похитить, да в монастыре, говорят, спрятать, а нас самом-то деле, небось, по седлам уже примерились таскать… девчушку мою! Венчанье сулят! Раскусил я вас, подлые! Обман все это - где видано, чтоб природный дворянин женился на нашем брате, тьфу… сестре! Иди сюда голубка моя, чуть тебя у меня не отняли! Руку, говорит, ее мне дай! Ни пальчика!.. *** Даровое представление собрало изрядную толпу, люди шептались, передавая друг другу подробности некоего обмана. Старик увлекся не на шутку, сам поверив в свою выдумку, мигом повернув с ног на голову и намеренно лишая рыцаря и оруженосца чести, которую они совсем недавно чуть было не положили к ногам маркитантки. Честь, право слово, залетала по поляне на радость зевакам: кому и как повезет доказать, что он другого честнее?
Беата: Меж тем Беата чувствовала себя, как балаганный канатоходец, чуть качнешься - сразу рухнешь с высоты. Под ногами - грязь, впереди же золотые россыпи, только руку протяни. Она - и дворянка. Надо ж такое удумать! Но мысль уже засела, не отвертишься. Девушка попробовала на вкус "Беатриче". Так к ней никто не обращался, никому и в голову не приходило называть маркитантку полным именем, но ей понравилось, как оно звучит. Она выступила навстречу своему нареченному. А пусть даже и врут, так оно быстро выяснится, зато ей не придется потом гадать, как сложилось бы, и локти себе кусать. А монастырь... Бог с ним, с монастырем. Так ведь тоже люди и божья обитель на то и божья, чтобы не пускать туда всех, кто в ворота ломится. За содержание молодой жены своего оруженосца придется рыцарю раскошелится. Вот тут и ясно станет, всерьез все это или нет - ради шутки кто ж с кругленькой суммой расстанется? Беата улыбнулась, но теперь уже не походила на блаженную. Для шустрой девицы не составит труда договориться с матерью-настоятельницей, мол, готова я пожерствовать на дело благое, но молиться буду подальше от монастырских стен. А что? И той прямая выгода - ни за что ни про что получить половину содержания, самой же Беате и деньги, и воля. К тому же - дворянка, мужняя жена, попробуй теперь кто ущипни. - Я согласна! - произнесла звонко, стоило только отцу на миг перевести дух и, доверчиво улыбаясь, вложила свою ладонь в руку Франко.
Nero: - Прав ты старик, ох, как прав, – прозвучало со стороны Неро, - никто не скажет, чтоб дворянин брал в жены маркитантку, и мы пока не будем… Сотню раз прав был братец Чезаре, чтоб ему… что не дал мне вот это все пережить. Так нет же, я сам все повторил, не для себя, так для другого, нет – снова для себя… Дорого бы я нынче дал, чтоб кто меня на ристалище выпорол, да только бы сказал, мол, все отменяется… И как же прав был Луччо, дружок мой покойный, нельзя девкам из простых никакой надежды давать, никакой… Ну, чтож, в кои веки пообещал, не собираясь выполнять, и поверить не поверили, а выполнять придется. - Да сядь, ты, сват, не маши руками! – Нероне принимал решение быстро, поскольку не раз и не два от того зависела его жизнь, а ныне – честь. Любой поступок оруженосца, «чести еще не заслужившего», ложился на его господина, и рыцарь, поначалу желавший лишь выручить свое добро, всерьез завяз в ситуации. – Поглядеть на этих голубков, так сердце не выдержит, если разлучать возьмемся. – Однако… - он выразительно посмотрел на примолкнувшего правдолюбца-папашу (Франко с видом ошалевшим и девица с улыбкой уж слишком доверчиво-искренней невольно навели на мысль, что со свадьбою явно поторопились), - …рановато им решение принимать! Нет, не останавливай меня, скажу: согласен я лишь на помолвку. - А до той поры, пока мы с женихом с похода не вернемся, подождет ваша Беатриче в монастыре, - задумчиво продолжил Неро, прикидывая, во сколько ему это обойдется, - подальше от греха... Кто его знает, что на уме у этой девицы, что глазами сверкает, словно кошка, закогтившая воробья, да и воробей-то мой, квелый от счастья: - Франко! Извольте, мессер, прощаться, ступайте и ждите меня в лагере, у меня к вам еще разговор будет, а мы, со сватом, кое-что сейчас обсудим… С этими словами Нероне прихватил старика Телемаха под локоть и решительно повлек в недра кибитки, подальше от любопытных глаз и ушей.
Verba volant: Ах, ты, чертова кошка! Бросить меня, отца-старика решила! Да сколько ж я на тебя сил положил! Господи, за что мне сие наказание, Господи… Прибей ее, паскуду, вся в мать… Ведь только и всего, что подзаработать собрались! И ведь точно – не бывать свадьбе! Свадьбе-то не бывать… Но деньжатами позвеним еще. Накажи меня, Господи, слепотою, за дурь мою! Девчонка-то… хитрее, чем мать ее, чем все матери вместе взятые! Голубка моя! В ногах буду валяться, прощения просить за то, что на дитя свое едва проклятие не выпросил… Однако, к делу. Да, на кой нам такой зятек, нам бы сватушку не упустить. Ишь, призадумался, уж он теперь расстарается… Сказавши «альфа» нельзя ему по рыцарскому-то уставу «бета» не досказать! Теперь точно платить придется. А уж на что пойдут деньги, это мы успеем решить… С таковыми мыслями Лошак дал себя увлечь, нехотя забрался в кибитку и приготовился слушать. Спустя час ковровые бока кибитки все еще сотрясали доводы обеих сторон, обсуждалась выгода одной и совершенно неприемлемые условия другой… Наконец, по требованию протянутой из-под входной занавеси руки вложили в нее кувшин с остатками вина, успевшего нагреться на полуденном солнце, и договор за занавесью был скреплен по чести: по кружке за каждого из нареченных, за сговор и за то, что кожаная палатка флорентийца полежит в залоге у папаши Телемаха до той поры, пока его милость, рыцарь, не внесет за нее полутора десятков золотых, что пойдут на определение девицы Беатриче в монастырь до удобной поры, да туда ее не сопроводит. *** Эхе-хе, думаешь рассек ты узел, что верный твой оруженосец на шее твоей стянул? Неверный ответ. Из сего узла выросло не меньше двух, словно голов пресловутой гидры, поборись-ка… Эпизод завершен
полная версия страницы