Форум » Regnum terrenum. О tempora! O mores! » Где женщина - там тайна, где две - там сговор. 24 октября, вторая половина дня » Ответить
Где женщина - там тайна, где две - там сговор. 24 октября, вторая половина дня
Федерико Кастальди:
Ответов - 25, стр:
1 2 All
Федерико Кастальди: Разговор с Кристиной заставил Федерико по-новому взглянуть на свою семью, на дом и на вещи, которые его окружали. За последнее время многое вышло из поля его зрения и успело измениться до неузнаваемости. Настолько, что сама связь с этими вещами оказалась утеряна. Федерико буквально чувствовал, как все привычное и знакомое растворяется и утекает сквозь пальцы как дым. Его суждения ставились под сомнения, поступки осуждались, а благие намерения оказывались на самом деле никому не нужны. Стоило ли удивляться тому, что это невероятно уязвляло его и как мужчину и как главу семьи? В груди Федерико глубокой занозой засела обида, разочарование и злость, и если бы не затруднение в свободном передвижении, он бы давно уже исходил свой кабинет вдоль и поперек в попытках унять раздражение. Он выносил приговор Кристине так уверенно, но на самом же деле терзался сомнениями наверное не меньше чем сестра. Что им теперь делать? Как следует поступить? Спустя некоторое время после того как Кристина покинула кабинет, Федерико кликнул слугу и сказал ему позвать к нему Франческу. Она сегодня уже заходила сегодня и была как обычно одновременно рада и немного обеспокоена тем, как быстро он идет на поправку, но на этот раз Федерико хотел поговорить с ней вовсе не о своем здоровье. Во-первых, ему подумалось, что в деле, касающимся одной женщины, лучше всего будет спросить совета у другой женщины. А во-вторых, что-то подсказывало Федерико, что его жена могла все это время быть в курсе тайны его сестры и помогать ей хранить ее. Окажись то правдой, трудно было сказать что было хуже: то, что его обманула сестра или то, что его жена ей в этом помогала.
Франческа Конти: Франческа же не чувствовала, что над ее головой сгущаются тучи. С того дня, как она узнала тайну Кристины, прошло уже очень много времени. Сначала она переживала, потому что по всему выходило, что она обманывает Федерико. Сомневалась и даже несколько раз была близка к тому, чтобы все ему открыть. Удерживало ее только то, что она давала слово молчать Кристине и что ее рассказ ничего бы в сущности не изменил в лучшую сторону, зато принес бы ее мужу много разочарования и боли. Время шло, и страх разоблачения все больше отступал. Другие заботы заслонили собой тот самый разговор. Кристина казалась прежней, пошли разговоры о ее замужестве, и с ними возрастали надежды на благополучное завершение девичьих неприятностей. Уличная же стычка между Федерико и Сандри вообще заставила Франческу забыть обо всем. Она переживала за мужа и замечала только то, что указывало на его скорое или нет выздоровление. Когда же он начал поправляться, то стало казаться, что в мире вообще нет никакого горя, и все можно решить и исправить. Франческа проводила время с ребенком или возле мужа. Ей хотелось быть красивой для него, и особенно теперь, после долгих месяцев беременности и еще первых недель после родов. Она забирала красиво волосы и сшила новое платье, в котором коралловый цвет соседствовал с яркой васильковой синью рукавов - цвета праздника и надежды. И лишь одно омрачало ее полную надежд жизнь - ожидание решения Сандри, который, как назло, с ответом медлил. О своем визите в его дом Франческа тоже не рассказала, чтобы лишний раз не беспокоить выздоравливающего, решив оставить беседу до того времени, как ее пасынок даст о себе знать. Посланный Федерико слуга столкнулся с Франческой на лестнице. Она была внизу, и поэтому не знала о разговоре брата с сестрой, не говоря уже о том, какой громкий характер он принял - Федерико, - Франческа вошла в комнату. - Ты меня звал? Он сидел в кресле, и по виду его было понятно, что позвали ее не для того, чтобы разделить радость. Первая мысль была о том, что Сандри, наконец, прислал о себе весть, но минуя ее, и теперь получается, что она не успела ничего рассказать первой. - Что-то случилось? - вопрос прозвучал скорее как утверждение.
Федерико Кастальди: Дожидаясь супругу, Федерико размышлял как бы лучше начать разговор. При всем своем душевном состоянии, он не хотел вот так сразу обрушиваться на Франческу с обвинениями и претензиями. Еще свежи были воспоминания о том, с какой лаской нежностью она ухаживала за ним совсем недавно. К тому же, вероятно, что она все же оставалась непричастной к произошедшему, а значит не заслуживала недобрых слов. Вздохнув, Федерико взял со стола ножик для заточки перьев и принялся вертеть его в руках. Так думалось немного лучше. Очень скоро в коридоре за дверью послышалась легкая поступь и шорох платья. Когда Франческа появилась на пороге, Федерико не сразу поднял на нее взгляд, а когда все же посмотрел, то помрачнел и тут же снова вернулся к разглядыванию ножика. - Садись, пожалуйста, - кивнул он на кресло рядом с собой и не дожидаясь, пока Франческа устроится, продолжил: - Я только что имел очень неприятный разговор с Кристиной. После этой фразы в комнате повисло густое как кисель молчание, в котором слышно было только дыхание. Федерико искоса посмотрел на жену, пытаясь уловить любые изменения в ее лице или во взгляде, которые смогли бы подтвердить или же опровергнуть его предположения. - Я сказал ей, что в ближайшее же время подпишу контракт с семьей Боккона на ее замужество с Гвидо. И что став его женой, она уедет вместе с ним во Флоренцию, а позже и мы сможем все туда вернуться. Ножик для заточки перьев крутился в пальцах Федерико и тот не сводил с него глаз. - А она сказала, что не может выйти за него. Не может и не хочет. А когда я спросил почему, то сказала, что оказывается успела полюбить и переспать с каким-то проходимцем... Ножик вылетел из рук и укатился под стол. Федерико с тоской проводил предмет и наконец смог посмотреть Франческе в глаза. - Это произошло не вчера, даже раньше, чем я привел в наш дом Боккона. Скажи, ты знала об этом что-нибудь?
Франческа Конти: - Она сказала? - Франческа была настолько растеряна и удивлена, что не заметила, что самим своим вопросом уже дала ответ. Она честно молчала все эти месяцы, связанная словом и уверенная, что чем меньше людей знает, тем вернее можно все уладить. Теперь, когда Кристина сама нарушила молчание, ее собственное молчание оказалось вовсе лишенным всякого смысла и даже уже вредным. Что могло вынудить девушку признаться? Кажется, она недооценила увлечение Кристины тем самым мужчиной. Или переоценила ее понимание последствий? Опала в семье, монастырь, домашнее заключение в стенах родительского дома на всю оставшуюся жизнь... Она решила, что все это лучше, чем брак с Гвидо? Чем брак с другим мужчиной? Франческа думала, что за минувшие месяцы увлечение притупится, а желание жить возьмет свое. С губ рвалось "Зачем она рассказала?" Франческа судорожно сглотнула, чтобы сдержать это вопрос. И поняла, что стоит все на том же месте, застыв изваянием, а Федерико смотрит на нее, дожидаясь ответа. И что этот ответ очень важен. Еще бы он не был важным. - Да, я знала, - очень сложно было сдвинуться с места, но она все-таки подошла к креслу, на которое указал Федерико, и осторожно, как будто оно могло рассыпаться, села на самый краешек. - Не думаю, что Кристина хотела со мной откровенничать. Но я случайно застала ее, когда она читала письмо и плакала. Франческа не стала вдаваться в подробности того разговора, лишь сухо рассказав самое главное. Раньше ей казалось, что ее поведение было знаком того, что, войдя в семью Федерико, она постаралась оправдать доверие его сестры и оградить его и его мать от знания, которое, как известно, не приносит счастья. Теперь же все выглядело по-другому. Она солгала мужу через несколько дней после свадьбы сделала так, что узнал он это самым неподходящим образом и в самый неподходящий момент.
Федерико Кастальди: Так она знала! Федерико вскинул голову, посмотрев на жену с неприязнью и досадой. Рано было делать какие-либо выводы, но первый камень был брошен и теперь от него во все стороны стремительно расходились круги. Не придется ли ему и в будущем подвергать сомнению все сказанное? - Ты знала. Но почему не сказала мне?! - в чувствах Федерико хлопнул ладонями по подлокотникам кресла. - Почему я узнаю об этом только сейчас? Вы, женщины, сговорились против меня что ли? О чем еще я пока еще не знаю? - язвительно добавил он, фыркнул и отвернулся. Так не хотелось предполагать худшее, а оказалось, что оно и без того выходило помимо всякой его воли. Выходило, что его жена не доверяет ему? Или считает, что он не поймет? Но разве не было бы все проще уладить, узнай он о выходке сестры чуть раньше! - Я свое слово сдержу. Этому браку быть. Пусть Кристина ненавидит меня, пусть презирает, но пусть и знает, что в случившемся виновата только она одна и никто больше, - гневно проговорил Федерико, подкрепляя каждую свою фразу злым тычком в подлокотник. - Это я к тому, если она решит поговорить с тобой. Со мной, боюсь, теперь она заговорит еще очень нескоро. Он замолчал и молчал какое-то время дожидаясь сам не зная чего. Больше извинений и оправданий он хотел услышать только объяснений случившемуся. Разве нельзя было заслужить доверия Кристины каким-нибудь иным способом, ежели сокрытие неприятной, но важной правды от него?
Франческа Конти: Пожалуйста, не смотри так на меня. - Почему? Тому множество причин, Федерико. Это было правдой, но когда обман открывается, в первую очередь обманутый помнит о том, что ему лгали, а причины отодвигаются на второй план, если не дальше. Таким она видела Федерико очень давно, когда приходила к нему после турнира. Она предложила взять Кристину на праздник, чем вызвала его неудовольствие. Франческа очень хорошо помнила, чем закончился тот разговор... - Она была так напугана и чувствовала себя виноватой. Корила себя. Мне показалось, что будет жестоко, если ей придется сразу же пережить и твое недовольство и разочарование. А потом появились Боккона. Я убеждала ее, что замужество - это очень хорошо, что можно устроить все так, что никто ничего не заподозрит, и мне казалось, что она согласилась с этим. А если бы ты знал? Тебе было бы сложнее решиться устроить этот брак. Вопрос "О чем я еще не знаю?" был риторическим, но Франческа знала, что ответ на него можно дать настоящий. Еще одна недоговоренность, и к тому же в чем-то еще худшая. Сказать или не сказать? Сейчас или не сейчас? - Но она все-таки рассказала тебе. Значит, привязанность была сильнее, чем... в общем, сильная. Может быть, она даже надеется, что он появится? Федерико, нам очень сложно объяснить ей, что чуда не случится, и ты сам знаешь, почему.
Федерико Кастальди: - Чуда не случится потому, что у ее любовника, кем бы он ни был, уже есть невеста. К ней он и уехал, паскудник, - прорычал Федерико и посмотрел на Франческу так, словно говоря: "вот какова на самом деле та, которую ты защищаешь". - Как видишь, твои усилия оказались напрасны. Конечно, узнай я все раньше, меньше бы я от того не злился, а вот многих проблем можно было бы избежать. От волнения Федерико незаметно для самого себя начал обкусывать большой палец на правой руке. - Знаешь, может быть она бы так и молчала, только я решил устроить ее брак. Она знала, что я не отменю задуманное и захотела отомстить. Хорошо придумано! Посадить меня в лужу и угрожать позором перед семьей человека, который пошел мне навстречу и пообещал оказать бесценную услугу... Проклятье! Я не могу отменить этот брак! Он посмотрел на Франческу, пытаясь отчаянно отыскать у нее во взгляде хоть какую-нибудь поддержку. А кому еще ему можно было пожаловаться? Обида на сестру засела в нем слишком глубоко. - Если я отменю его, то Боккона ничего не сделает для того, чтобы я смог свободно вернуться во Флоренцию. Нам всем придется либо остаться в Риме, либо уезжать в другой город, а ни того ни другого я не хочу. Мне надоело начинать все сначала. У меня есть ты и Лоренцо. Я хочу пожить хоть немного спокойно. Если бы только не эти каталонцы...
Франческа Конти: - Нет, нет, она не хотела тебе мстить, Федерико. Не думай так. Она могла испугаться или понять, что не хочет выходить замуж за Гвидо Боккона. Настолько, что подчиниться выше ее сил. Но не мстить. Это невозможно, она же твоя сестра. Хотя Федерико и не обвинял ее, но разговор становился все более сложным. Франческе было невыносимо видеть его в таком состоянии. Как будто мало было неприятностей и горя в последнее время, чтобы за одним следовала сразу очередное. Федерико тратил столько сил, чтобы семья процветала, что вполне мог ожидать от остальных понимания и отсутствия неприятных сюрпризов. - Она подумает и поймет, что у нее нет другого выхода. И ради тебя, и ради себя, ради всей семьи. Франческа соскользнула с кресла, села прямо на пол, около колен Федерико и взяла его за руку. - Я как раз хотела тебе рассказать про каталан. Только не думай, что я молчала, потому что хотела скрыть. На следующий день после драки я ходила к Сандри.
Федерико Кастальди: Когда Франческа принялась разуверять его в том, что сестра досадила ему нарочно, Федерико не выдержал, отвернулся. Всегда самое сложное в такие моменты за криками уязвленной гордости расслышать тихие голоса разума и сердца. - Конечно нет другого выхода, - буркнул он. - Не в монастырь же ее прятать... Когда Франческа опустилась рядом с ним прямо на пол, Федерико удивленно обернулся, не понимая чем вызван сей жест. Он подумал, что жена собирается просить прощения и хотел сказать, что вовсе не обязательно становиться перед ни ним на колени, не настолько велика была ее вина. Однако, Франческа не дала ему сказать. - Ходила к Сандри? - переспросил Федерико с трудом сдерживая отвращение к ненавистному имени. Он не мог запретить жене посещать пасынка, хоть и иногда жалел о том. Единственной причиной, почему Франческа была свободна видеться с Сандри сколько угодно был ее ребенок от первого брака. Собственно, в первый момент Федерико подумал, что именно он был причиной визита, а не пасынок. - Надеюсь никто не посмел там обратиться к тебе дурно или запретить видеться с сыном?
Франческа Конти: - Каэтана, жена Сандри была не очень любезна. Кажется, она думает обо мне так плохо, как только можно. Если бы все зависело от нее, она запретила бы мне видится с Лино. Но Сандри не запретил и плохо со мной не обошелся, хотя сначала разговор наш был не очень приятным. Он... он бывает очень разумным, Федерико, поверь мне. Франческа услышала, что Федерико само упоминание о ее пасынке было неприятно и даже, пожалуй, тяжело, но она не догадалась, как он объяснил себе причину ее визита. Она слишком много думала о настоящей причине и, как это бывает в таких случаях, была уверена, что и все остальные не могут думать о чем-нибудь другом и ошибиться в предположениях. То, что Федерико не разозлился вновь, показалось ей хорошим знаком. Она так и осталась сидеть на полу. Ей хотелось быть как можно ближе к Федерико, и даже стоящее рядом с ним кресло казалось слишком далеким. А сесть к нему на колени, как она сделала бы раньше, совершенно не подходило теперь, когда он только поправлялся. - Конечно, я пошла к нему, потому что не хотела медлить. Сейчас ты под защитой дома, но потом... - Франческа сжала руку Федерико еще сильнее. - Все уладить лучше как можно скорее, чтобы чудовищная история не имела продолжения. Я спросила, можно ли решить все деньгами.
Федерико Кастальди: Федерико сначала смотрел на жену непонимающе. К чему она толкует ему про разумность Сандри? Ему один раз довелось видеть каким "разумным" этот человек может быть. Но чем дальше Франческа говорила, тем яснее становилось к чему она ведет. - Ты ходила к нему, чтобы все уладить?! - лицо Федерико сделалось страшным. Было видно, что он с трудом подбирает слова. - Что именно ты хотела уладить, Франческа? Он хотел убить меня. Те, кто были с ним хотели убить меня и Микеле тоже. Нет моей вины в том, что я смог дать им отпор. Или тебе было бы спокойнее, если бы Сандри добился своего? Федерико отбросил от себя руку Франчески, будто та была ядовитой змеей или скорпионом. Ему очень хотелось встать и уйти, но это отняло бы у него слишком много сил. - Пришел бы он потом сюда, чтобы все уладить? Или может быть Каэтана пришла бы? Он несколько раз со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы прежде чем продолжить. - Бога ради, зачем ты это сделала? Разве я просил об этом? Теперь ты...мы в их глазах будем просителями, которые вымаливают прощение. Какой позор... Федерико зажмурился от яростного бессилия. - Поверить не могу. Мало было ему выходки Кристины. Поступок же жены совсем выбил его из колеи. Он уже совсем перестал понимать что ему думать, как реагировать и как поступать. Все равно окружающие слишком часто делали это за него. - Что же, теперь твой пасынок знает, что за Федерико Кастальди ходит просить его жена, - едко улыбнулся Федерико. - Пусть весь Рим узнает. Да что уж там, может возьмешь в свои руки все мои дела? Уж наверняка у тебя получится лучше!
Франческа Конти: - Ты не просил. Конечно, ты не просил. И как бы ты смог сделать это? Ты видел себя в тот день? А на следующий? А я видела. Голос Франчески сорвался. Она тяжело дышала от волнения. Федерико оттолкнул ее, и она отодвинулась, но встать отчего-то так и не смогла, только вжалась в кресло, которое теперь неприятно давило в лопатку, но она этого даже не почувствовала. Картина происшествия десятидневной давности вспыхнула ярким воспоминанием, и Франческа как будто снова увидела людный перекресток, залитые кровью камни и бледное лицо повисшего на руках друга Федерико. - Я готова сделать все, что ты считаешь нужным и правильным. Если ты скажешь уехать во Флоренцию, я не скажу ни слова против. Остаться в Риме? Пожалуйста. В любой другой город. Если ты захочешь жить открытым домом, я буду самой гостеприимной хозяйкой. Попросишь, чтобы никто меня больше не видел, - шагу не сделаю из верхних комнат. Я рожу тебе много детей или больше ни одного. Но есть то, о чем ты просить меня не можешь. Я не могу сидеть и ждать, когда ты поправишься и выйдешь из дома, и гадать, встретят тебя там с десяток охочих до мести людей или нет. Или когда разъяренный убийца найдет возможность проникнуть в дом, пока ты еще не поправился. Она остановилась, чтобы отдышаться, и наконец решилась посмотреть в лицо Федерико. Выражение его испугало ее едва ли меньше, чем то, которое она увидела десять дней назад. - Я не ходила просить, Федерико. Как можно просить за победителя? - против воли в ее голосе прозвучала, наверное, неуместная для разговора гордость. - Ведь это ты ушел оттуда живым, а двое убиты.
Федерико Кастальди: Кто знал Федерико достаточно долго, тот понимал, что для него в порядке вещей было сначала сорваться и наговорить, и только потом хорошенько подумать над сказанным. Он ненавидел пасынка жены всем сердцем и не раз уже пожалел, что не прикончил его там на площади, но Франческу он любил больше, и между ненавистью и любовью предпочел выбрать последнее. - Любой убийца, который посмеет проникнуть в мой дом не найдет здесь ничего кроме своей смерти. Один раз я уже доказал это, и докажу еще много раз, если потребуется, - буркнул Федерико, покусывая нижнюю губу. Тон его голоса немного смягчился, в нем больше не было гнева, только обида и упрямое желание стоять на своем до конца. - Я могу защитить и себя, и всех вас. Ты не знаешь всего обо мне. Не знаешь на что я способен. Готовая разразиться с новой силой буря постепенно сходила на нет, так и не разразившись в полную силу, но до мира было еще далеко. Федерико все еще чувствовал себя уязвленным, а жену - виноватой. - Хорошо, ты не просила, но что тогда? Выдвигала условия? Требовала? Самое лучшее, что может сделать твой пасынок, это держаться от меня и этого дома подальше. Более того я не собираюсь ему платить!
Франческа Конти: - Я... я... - Франческа с трудом подбирала подходящее слово, потому что пусть слово "просить" и не подходило, остальные, предложенные Федерико, тоже не соответствовали действительности. - Я спрашивала. Да, именно так. Я спрашивала, что можно сделать, чтобы дальше ничего не было. И я спрашивала, можно ли уладить все деньгами. Я не предлагала платить ничего Сандри. Ты ему ничего не должен, ведь он не пострадал. Он сказал, что не будет мстить. И говорить с тобой или приходить сюда он хочет не больше тебя. Но там были двое других. Федерико был настроен жестко. Гораздо больше, чем она могла предположить. Непримиримости и упрямства в нем хватило бы с лихвой на двоих, если не на троих. Он не кричал, и злость с бешенством в глазах стала утихать, но его мнение о происходящем, кажется, не изменилось. Он не был зачинщиком, и сама мысль о том, что ему придется что-нибудь заминать, казалась Федерико унизительной. Франческа готова была это понять, но еще больше она хотела, чтобы все закончилось раз и навсегда. И не хотела никаких множеств доказательств того, что Федерико может защитить себя и свою семью. - Не твоя вина в том, что началась драка. Пусть так. Но и те, кто был убит... они не шли убивать тебя. Ты остался жив. Пусть их семьи получат то, что им причитается. Ну пожалуйста, не будь таким непримиримым. Ты же только что говорил, что хочешь пожить спокойно. Что я такого не знаю о тебе и почему оно сильнее этого желания?
Федерико Кастальди: - Может быть они не шли убивать меня, но тот сопляк первым кинулся на меня. Я всего лишь защищался, - упорно продолжал твердить свое Федерико, но в его словах сквозила какая-то еле приметная неуверенность. Словно слова Франчески наконец пробили брешь в его каменной неуступчивости. В самом же деле Федерико забеспокоился, что зашел слишком далеко и теперь хотел как можно быстрее отвести разговор в другое русло. Даже несмотря на то, что не он оказался зачинщиком драки в тот день, но именно на его руках была кровь двоих людей. Раньше он бы не придал этому значения, но сейчас все было иначе. - Я буду жить спокойно, потому что мы уедем отсюда и тем лучше, что Сандри отказался от мести. Единственный мудрый поступок, да и то он не сам до него додумался. Иди сюда. Наконец Федерико нашел в себе силы взглянуть на жену прямо и протянул ей руку в знак примирения. - Прости меня. Твоей вины нет в том, что мы с твоим пасынком стали врагами. Так уж вышло. Я злюсь не на тебя, а на него. Он задумчиво поджал губы и немного помолчал. - Те трое...у них были семьи? Если ты считаешь, что мне следует предложить их семьям деньги, я сделаю это, но сама понимаешь, это будут деньги из рук убийцы. Кто-то может не согласиться и тогда никто не даст гарантии, что когда-нибудь брат или сын не захотят вернуть долг. Вот к чему я клоню и почему думаю о том, чтобы уехать. Сандри не может говорить за всех.
Франческа Конти: - Простить тебя? Но за что? Федерико... - у Франчески вырвался вздох облегчения. Она оперлась на протянутую руку мужа, поднялась с пола и, подойдя, обняла за шею и прижалась губами к его волосам. - Нет, это не будут деньги убийцы, не говори так. Ты не виноват в том, что началась драка. Ты сам пострадал в ней. Ты вышел победителем, но это же не вина. Это... это было справедливо. И деньги - это... это как признание, что их семьи тоже не виноваты. Пусть они и решают. Сандри будет разговаривать с ними. Подождем, что они скажут. Только можно я сама узнаю? Твой разговор с Сандри ни к чему хорошему, боюсь, не приведет. Франческа говорила, рассеянно гладя Федерико по волосам и целуя его, и с каждым поцелуем ей становилось все спокойнее. Как будто только что она видела совсем другого Федерико, и теперь к ней возвращался прежний. - Может быть, мне не надо было идти, ничего не говоря тебе. Не подождав, когда ты хотя бы чуть-чуть поправишься. Но я так боялась. Если бы не ты, я бы никогда не узнала, как можно любить. Но для любви у нас как раз и было меньше всего времени. Гораздо меньше, чем для опасений, обид и прочего. Я с радостью уеду с тобой туда, где всего этого не будет.
Федерико Кастальди: Федерико жмурился от удовольствия, подставляя лицо поцелуям. Что-то дрогнуло внутри него, от внезапно накатившего воспоминания о том, как давно, чудовищно и невыносимо давно они уже не были близки. Сначала та досадная разлука, потом беременность Франчески, теперь вот его болезнь... - К слову о любви...Я так соскучился по тебе, - обиженно прохныкал он, пропуская между пальцев тяжелые локоны волос и вдыхая их аромат. - Все твердят мне, что надо оставаться в постели до тех пор, пока рана до конца не затянется, но ты не представляешь как я уже возненавидел эти холодные подушки и простыни. Я уже начинаю завидовать нашему сыну - он видит тебя куда чаще, чем я. Ладно уж, пусть будет так. Если деньги помогут ему купить хоть немного спокойствия для себя и своей семьи, он готов будет с ними расстаться. Франческа далеко не глупа и умеет разобраться что к чему, за это он и любил ее, а значит должен был доверять ей чуть больше. Если на в чем-то и была виновата, так только в том, что хотела оберегать его. По-своему, по-женски, но ничего дурного в том не было. - Франческа, послушай меня, - сказал Федерико очень серьезно и взяв жену за запястья сделал так, чтобы та встала прямо напротив него, так близко, что их колени соприкасались. - Я хотел бы рассказать тебе кое-что. Несколько мгновений он медлил, как-будто собираясь с мыслями. - Если бы ты вышла замуж за гонфалоньера или солдата, тогда тебе нечему было удивляться, но ты знаешь меня только как дельца. Однако, мне не в первый раз уже приходится убивать людей. По лицу Федерико пробежала судорога. Он не знал, как отреагирует на Франческа на такие слова. Пример его сторону или возненавидит? - Я учился драться и это спасло мне жизнь, но я учился и убивать. Понимаешь, о чем я говорю?
Франческа Конти: - Завидовать нашему сыну? - улыбнулась Франческа. - Договорились, я приду вечером спеть тебе колыбельную и подождать, пока ты заснешь. Хорошо-хорошо, не злись. Это очень глупая шутка. А не шутка, что теперь я знаю и то, как сильно можно тосковать по тому, кто находится совсем близко. Как сейчас. Я даже подходить к тебе теперь боюсь, чтобы голова не закружилась. У Франчески и впрямь чуть закружилась голова, но то, как серьезно к ней обратился Федерико, отрезвило ее. Она чуть удивленно посмотрела на него, ведь она была уверена, что самое сложное в разговоре уже позади: они все выяснили, и Федерико перестал сердиться и заговорил о другом. - Ты учился убивать... - осторожно повторила Франческа. Вспомнились слова Сандри "Судя по тому, что я потом увидел...", на которые она не обратила тогда внимания. И Федерико тоже, когда говорил о Медичи и врагах во Флоренции, как будто намекал на что-то большее. Она еще сказала "Оказывается, я люблю мужчину, которого любят неприятности". И не задавала никаких вопросов. Ей было важно, чтобы он не тратил силы, такие нужные для выздоровления. - Это значит, что ты убивал не потому, что защищал себя? От врагов, конкурентов и тех, кто хотел бы занять твое место при Медичи? А так, как убивают солдаты? По приказу? Она смотрела на Федерико с удивлением, как будто на его месте и впрямь вдруг оказался какой-то другой мужчина. Она судорожно сглотнула и наконец решилась произнести очевидное, но пока еще с неверием: - Ты только что назвал себя убийцей. Это привычное для тебя слово?
Федерико Кастальди: На этот раз Федерико смолчал, по нему и так был четко виден ответ на каждый вопрос. - Мне приходилось убивать раньше, - снова повторил он, глядя на руки Франчески, которые держал перед собой. - И по приказу тоже. Но не думай, что я горжусь этим, как гордятся подвигом. Понимаешь... Он запнулся и посмотрел вверх, заглядывая жене в глаза. Казалось не было ничего проще, чем просто взять и рассказать все как есть, но слова упорно застревали в горле. - Когда-то так меня назвали бы многие. Внутри у Федерико все похолодело, но шанс на то, что его поймут правильно и выслушают до конца все-таки был. Услышав уже достаточно, Франческа не оттолкнула его, не испугалась, но показала, что готова выслушать его, какими бы страшными не оказались его слова. За это он был благодарен ей. - Но нельзя жить в двух мирах одновременно, я однажды я понял, что не могу отказаться от своей семьи в угоду чужим интересам. Возможно, мне не было бы так просто оставить все в прошлом, но и тогда мне помог счастливый случай. Федерико коротко усмехнулся. - И не скажу, что я хоть раз о том пожалел. Но улыбка быстро сошла с его лица. - Я не хочу, чтобы ты боялась меня. Там в стычке с Сандри я действительно защищался. И если бы не умел убивать, то не выжил бы.
Франческа Конти: - Тебя так называли многие, - эхом повторила Франческа. Она была потрясена признанием Федерико и с трудом могла поверить, хотя сложно бы было предположить, что услышанное всего лишь шутка. Но Федерико! Она видела его раздраженным, видела злым, видела недовольным. Но это все было другое и не имело никакого отношения к хладнокровному убийству кого-нибудь, до кого у убийцы, возможно, нет вообще никакого дела. Служа в замке, она видела людей, которых так называли, и ей казалось, что вокруг них какой-то особый ореол, который невозможно не увидеть. Смешная иллюзия. Если бы Франческа узнала об этом по-другому: из слухов, обрывков разговоров, случайного письма или чужой беседы, как тайну, которую надежно хранят от тебя, то потрясения было бы достаточно, чтобы хотя бы на время отшатнуться. Но ее разговор с Федерико был скорее сродни исповеди, и желание сбежать, если и было, то кратким и ненадежным. "В горе и радости"... кто бы мог подумать! Многие знания... Первые дни после того ужасного утра она постоянно повторяла про себя "Все, что угодно, только бы он остался жить. Пожалуйста, пусть только живет". Все, что угодно... примите такое прошлое взамен того, что будущее вообще будет. Он сам рассказал ей. Многие знания многое доверие. Время стало тягучим и текло медленно. Сколько его вообще прошло, пока она молчала? Франческа как будто очнулась. Федерико все так же держал ее руки в своих и смотрел, ожидая ответа. Надо было сказать то, что было самым важным и неизменным, пусть остальное и было сложным и запутанным. - Если бы ты не умел... - Франческа запнулась и, помедлив еще мгновение, порывисто обняла Федерико. - Я твоя жена, Федерико. Я хочу, чтобы ты жил. Та твоя жизнь... ты расскажешь мне что-нибудь? Пусть и не сейчас. Ты хочешь оставить ее в прошлом, но сколько она оставила тебе врагов?
полная версия страницы