Форум » Regnum caelorum » Один день из жизни некоторых жительниц Рима... Виа Кавур, ранее утро » Ответить
Один день из жизни некоторых жительниц Рима... Виа Кавур, ранее утро
Лучиана:
Ответов - 18
Лучиана: - Господь милосердный, не оставь нас своей милостью, и да прости нам наши грехи, как прощаем мы грехи... - чьи грехи прощала сейчас Лучиана, она не успела уточнить. Кусок мясного пирога, припасенный в погребе с вечера, занял все ее мысли, найдя упокоение у нее во рту. Женщина, будто смакуя собственный кулинарный шедевр, медленно прожевала его, проглотила и, вздохнув, блаженно зажмурилась. Жизнь иногда поворачивается и к простым людям лицом! Лучиана была абсолютно счастлива! Шутка ли, в коем веке утро выдалось спокойным и неторопливым: шумное семейство ее хозяина, мессера Умберто, пронырливого римского адвоката, отбыло ненадолго в пригородное поместье каких-то родственников его жены Джованны - у той скончалась любимая тетушка. Но как не уверяли Лучиану, что вся поездка устроена исключительно ради прощания (здесь следовали безудержные слезы и стенания монны Джованны) с безвременно ушедшей родственницей, но она-то точно знала: истинной причиной было весомое наследство почившей в бозе старушки. Уж мессер Умберто ни за что не упустит возможность вцепиться клещом в нежданное богатство - он и так-то грошика не ссудит клиентам, что уж говорить о кругленькой сумме. Ну да Бог с ними, с хозяевами, сами разберутся! А ей, Лучиане, пару дней отдыха и тишины придутся весьма кстати! Отставив прочь тарелку с пирогом, она неторопливо прошлась по кухне, смахивая по пути невидимые - помещение всегда сияло чистотой, уж этого не отнять у нее! - пылинки и крошки, дошла до окна, ведущего во внутренний дворик, и, распахнув его, вдохнула поглубже терпкого, с примесью влаги, осеннего воздуха, смачно потянулась, расправляя удрученные постоянной работой кости и мышцы. Боже праведный, хорошо-то как! Ее идилию нарушил грохот упавших на пол кастрюль и звук чего-то глиняного, разбившегося все о тот же пол. Уже догадываясь, что это мог быть только что принесенный от молочника кувшин со свежей сметаной, Лучиана в сердцах развернулась на шум, грозно сдвинув брови.
Ферджи: Пушистый рыжий кот, виновник переполоха, услышал тяжелую поступь, но даже ухом не повел; что эти мелкие напасти по сравнению с м-р-р-р-свежей, сладкой сметанкой? Негодник сидел у разбитого кувшина и задумчиво разглядывал его содержимое. Он не набросился на лакомство с жадностью, свойственной уличным собратьям, нет, он растягивал удовольствие. Шаги кухарки приближались, Ферджи - кто назвал рыжего пройдоху звучным именем Фердинанд, так и осталось тайной - дернул правым ухом и с осознанием собственного права зачерпнул лакомство лапой. Мелькнул розовый язычок, снимая пробу, и, одобрительно заурчав, кошачья мордаха погрузилась в восхитительно-жирную массу. Казалось, кот не замечал ничего вокруг, но как только за спиной послышалось возмущенное дыхание кухарки, резво отпрыгул в сторону: - РРРРмяв? - зеленью блеснул хитрый глаз. Ферджи на безопасном расстоянии неторопливо слизнул с носа остатки сметаны и, довольный собой, утвердительно повторил. - Рмяв!!!
Лучиана: Лучиана едва не задохнулась от негодования: - Ах ты, скотина! - несдержанно ругнулась она, кидаясь к застигнутому на месте преступления негоднику Фердинанду, любимчику нервной и потому вечно больной хозяйки. - Да как ты посмел лезть на мою кухню, блохастый?! Нет, до сего момента, Фердинанд, конечно, бывал в ее владениях, но исключительно на руках у монны Джованны, приходившей иногда справиться о качестве и достатке блюд к ужину. И Лучиане ничего не оставалось, как скрепя сердце наблюдать, как по ее чистой, уютной кухне, которая и не слыхивала таких слов, как мыши, крысы, тараканы или... грязь (она брезгливо поморщилась от этих слов), начинают летать рыжие шерстинки, оседая не только на столы и комоды, посуду и утварь, но и ложась тяжелым камнем на душу. А разве скажешь что против хозяйке при этом - сразу выгонят за дверь! И уж никак не думала Лучиана, что с отъездом хозяев этот рыжий кот и вовсе обнаглеет. Не только вздумал заявиться сюда, но еще и посмел залезть с грязными лапами - ужас какой! - на буфет, перевернуть кувшин со сметаной - сколько скудо пропало даром! - и вымазать ею весь пол - черт тебя побери, только же вымыла! Да еще и довольно размявкался! Ну, уж погоди, паршивец! Всплеснув руками, она метнулась к коту, намереваясь схватить его за шкирку и как следует проучить разбойника.
Ферджи: - Мняум! - ни капли сожаления. Дождался, чтобы кухарка подошла поближе, прыжок, и пушистая бестия уже по ту сторону стола, смотрит, нахально облизывается. Вот вернется хозяйка, посмотрим, кто из нас блохастый. Если бы только коты умели говорить... Запомнив, как его назвала Лючиана и пообещав себе при случае опрокинуть вон ту бутылочку на белоснежную салфетку, Фердинанд зевнул и, выпустив когти, царапнул по ножке стола лапой. О! Какая восхитительная царапина. Ферджи, не забывая зорким глазом косить на кухарку, вальяжно потянулся и, подцепив скатерть за угол, потянул на себя. Вот где оно, раздолье! Фердинанд по-своему неплохо относился к монне Джованне, во всяком случае милостиво позволял ей чесать себя за ушком, но очень обижался на хозяйку - не давала она развернуться во всю ширь его кошачьей душе. Вот кухарка - другое дело, играет с ним. Вон как шустро бегает, сразу видно, нравится ей игра. Хорошая женщина. А то, что кричит... Так Ферджи к этому со всем пониманием, тоже бы дурниной орал, если бы кто покусился на его сметану. Вот только обзывается напрасно, пользуется тем, что ответить не может... Ну ничего, зато у нас есть острые когти, ими что хочешь можно сказать.
Лучиана: - Да что ж это такое! - прорычала Лучиана, на самом излете успев поймать уголок уезжающей прочь от нее скатерти, любимой, белоснежно-хрустящей скатерти, края которой она так любовно вышивала однажды. - Ах ты, комок шерсти! Ну я тебя! Кровь ее уже изрядно закипела от выходок Фердинанда, отчего-то выбравшего именно этот блаженно-спокойный день для того, чтобы тут же испортить всю его блаженность. Под влиянием своих чувств, кухарха излишне резво дернула скатерть на себя и, совсем не расчитав силы, стала опрокидываться назад, оказавшись без должной опоры. Грузно осев на пол, с так и зажатой в руке тканью, она в недоумении покрутила головой и попыталась подняться, неуклюже задев ладонью лужу сметаны, вновь потеряла равновесие и повалилась на спину. Ругнулась про себя, как не ругалась никогда до этого. И только потом заметила морду Фердинанда, выглядывающую из-за толстой ножки дубового стола. Ей вдруг почудилось, что морда эта нагло и довольно ухмыльнулась.
Ферджи: Ферджи оскорбленно выгнул спину; нет, такая игра ему уже не нравилась. Ему шелковистую шерстку обозвать комком! Слепая она, что ли, эта женщина? Да нет, вроде бы зрячая, вон как в сметану вцепилась, всей пятерней залезла! - Моя!! - с воинственным мявом кот вспрыгнул на стол и прицельно метясь в руку, приготовился наброситься на захватчицу. Но что это? Откуда этот восхитительный запах? Пиррррог... с мяусом! Фердинанд посмотрел на вымазанную в сметане руку кухарки, потом перевел взгляд на пирог, потом снова на руку. Пока женщина вылижет руку, он успеет отхватить изрядный шмат. Не тратя времени понапрасну, рыжий вонзил острые зубы в хрустящую корочку. Боевой клич перешел в утробное рычание... - Ррррмурр, - довольная кошачья морда поднялась над ополовиненным пирогом. И вовремя. Жадная Лучиана, жадная. И сметану ей подавай, и пирог! Ишь, как истошно завопила! Оскорбленный Фердинанд - неблагодарная, а я еще с ней сметаной поделился! - взвился в воздух и изящно, словно не он только что нанес изрядный урон мясному лакомству, перепрыгнул на буфет.
Лучиана: Раскрасневшаяся, злая, как дюжина чертей, тяжело дышащая, отчего ее пышная грудь угрожающе вздымалась под платьем, Лучиана, держась липкой, в жирной сметане, рукой за столешницу, подтянулась вверх и кое-как встала на ноги. Зажмурилась на мгновение, переводя дух. - Дрянь пушистая, ты у меня... - устало протянула она, открыв глаза. И осеклась, уткнувшись взглядом в... пушистую дрянь, покусившуюся теперь на ее волшебно-сказочного вкуса пирог с телятиной. - Нет! Нет-нет! Пошел отсюда! Брысь! Брысь, паршивец! - она взметнула руками, снова норовя ухватить кота за шкурку. Или за шкирку. Или за хвост. Уже все равно, лишь бы поймать и выдворить вон с кухни это безпардонное животное. Но Фердинанд опять ушел от ответа, ловко сиганув на соседний буфет. - Все, моему терпению пришел конец! - взревела Лучиана, подхватывая стоявшую рядом в углу метлу, - Сейчас ты у меня за все получишь! - она замахнулась на кота, уже предвкушая его испуганные вопли и жалобные мявканья.
Ферджи: Эх, монна Джованна, монна Джованна, сколько всего интересного можно пропустить, если не покидать ваших цепких ручек! На крышке буфета лежали сушились мешочки, в которых - о чудо!.. Нет, этого просто не может быть!!! Ферджи поддел один из мешочком лапой, пытаясь острыми когтями поддеть плотную ткань. Вот-вот и та поддастся кошачьему напору, еще немняяяяяуго... Вжик! Перед полной радостного предвкушения рыжей мордой снарядом пролетела - ого-го-го! - метла. Вскочив сразу на четыре лапы, Фердинанд возмущенно зашипел. Шерсть на загривке встала дыбом... Об этом страшном оружии он слышал от уличного приятеля Безухого Разбойника, но до этого сам познакомиться не сподобился. - Рррррррррррррррррррмяу!!! Шшшшшшшейчшшшшас я тебя рашшшштерзаю! - шипя и возмущенно вопя бросился он в неравную схватку. Прав Разбойник, ох, прав, метла - страшный противник. Ферджи забился в угол и перешел в глухую оборону. Но что это? Оказывается, метла - неживая. Ее держит чья-то рука и - от осознания происходящего на короткий мяв кот потерял бдительность - коварная эта рука испачкана в сметане. - Лучччшшшшиана! - оскорбленный до глубины души баловень хозяйки выпустил когти и ужасом, летящим на крыльях ночи, спикировал на растрепавшуюся прически злющей, как сто чертей, кухарки.
Цецилия Джильберта: Цецилия Джильберта Виолетта, герцогиня Варгармирбская (а вы, что не слышали о таком царстве в мире крыс? Просто удивительно серые люди...) тихо и спокойно спала себе в норке на кухне госпожи Лучианы. Ей было сейчас очень тепло и уютно. Хозяева дома уехали, и сегодня здесь царили покой и блаженство. Слуги герцогини крыс устроили ей теплую постельку из пыли, скопившейся в углу, притащили ей очень вкусных крошек (пирог, определила Цецилия) и, дождавшись конца трапезы своей герцогини, закрыли его оделялом из пушинок. Вот так бы и наслаждаться жизнью! Но увы. Сегодня спокойно отдохнуть несчастной Цецилии Джильберте было не дано. Внезапно на кухне раздалась возня, послышалось - о крысиные Боги! - кошачье мяуканье... этого только ей не хватало! Цецилия открыла глаза. Кот! Да какой противный еще к тому же... рыжий. И совсем рядом! А за ним по кухне метелось совершенно удивительное, огромное и страшное оружие... Она позвала слуг – но она сама же велела им удалиться и не мешать ей наслаждаться сном! О крысиные Боги!!! Надо было спасаться! Спасаться бегством! Но куда бежать? Цецилия Джильберта выскочила из своей постели и, не разбирая дороги, понеслась вдоль кухонной стены…
Лучиана: - Матерь божья... - едва ли не более грубыми словами отозвалась Лучиана на предательское нападение сверху Фердинанда. Она выпустила из рук метлу и, взвыв от боли, вцепилась в кота, взаимно вцепившегося ей в косы, уложенные вокруг головы и подвязанные платком на манер чепца. Если бы не привычка Лучианы к аккуратности и ухоженности во всем, вплоть до кончиков волос, это рыжее исчадие ада вполне могло бы сейчас стянуть с нее скальп. - Святые угодники, Господь милосердный... - повизгивала она, крутясь в разные стороны и пытаясь сбросить с себя кошачье чудовище. Наконец, ей удалось вывернуться и спихнуть Фердинанда на пол. Растрепанная, поцарапанная и помятая, женщина распрямилась и в ужасе обвела кухню взглядом, определяя, на безопасном ли расстоянии от нее находится кот. Но разглядела она совсем другое! - Ай! Ай-ай! Мамочки... - молнией взлетев на стол и поджав ноги, Лучиана с высоты своего убежища наблюдала за вторым - после несносного Фердинанда - вопиющим ужасом. Толстый, с лоснящейся шерсткой, с премерзким розовым хвостом, этот ужас оказался крысой, прошмыгнувшей вдоль плинтуса куда-то под буфет! Да что ж сегодня за день такой! - Фердинааааааанд! Лови крысу! Лови! - крикнула она, подтягивая еще выше колени, - Живо!
Ферджи: Приземлившись как и положено уважающему себя коту на четыре лапы, Ферджи встряхнулся, сбрасывая прилипший к шерстке кусок от кухаркиного чепца - трофей! О! Еще игрушка! Серенькая такая, как клубочек, которым монна Джованна частенько забавляла своего любимца. Фердинанд принюхался - а пахнет не так. Что-то возбуждающее, смутно знакомое... Он, не торопясь, приблизился к вжавшемуся в угол неизвестному существу и осторожно тронул лапкой облезлый хвост. Существо, завороженно глядя на исследователя блестящими бусинками глаз, пискнуло и слилось с серо-бурым камнем стены. - Поигррруаем? - промурлыкал Ферджи, но ответа не услышал, все заглушил истошный рев Лучианы.
Лучиана: Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! Крыса! На ее кухне! Ее! Это конец света! Конец! Боже правый, спаси и сохрани! Лучиана в ужасе крутилась на столе, поскуливая и брезгливо поджимая пухлые губы. Определенно, она отсюда не слезет ни за какие сокровища мира! Пока негодный Фердинанд - может, хоть на что-то сгодится это блохастое создание! - не изловит вонючку-крысу, сидеть ей здесь. Но позвольте, а как же обед? И дивная индейка в соусе с шалфеем и сливками? И давленный картофель с луком и оливковым маслом? А ее сырный пирог из печи, под золотой корочкой которого спрятаны поздние яблоки с корицей? В коем-то веке еще насладится она собственными поварскими изысками? Ох, ну что за день такой сегодня! - Ферджи, душа моя... - елейно пропела Лучиана, приняв единственно верное решение сей сложной задачи, - А кто хочет колбаски? И мясного пирога? И молочка свеженького, парного? Не мой ли пушистый котик?! Голос ее был нежен и приятен, как будто бы кот смог прочитать ее мысли и съесть таки эту паршивую, грязную крысу, как ей того очень хотелось. - Души ее! - крикнула вдруг Лучиана, подбадривая Фердинанда на геройский поступок, и воодушевленно взметнулась руками.
Цецилия Джильберта: О крысиные Боги! Этот ужасный, огромный, чудовищный кот решил лишить ее разума! Все понятно! Он вздумал ее сначала помучить, извести, вдоволь над ней поиздеваться, и только потом съесть! Цецилия Джильберта пискнула во всю мощь своей крысиной глотки, пытаясь дозваться служанок. Где уж там! Эти бездельницы Кьяра и Даниэла явно сбежали в крысиную лавку за порцией укропа с одуванчиками, пользуясь дозволением герцогини ненадолго отлучиться. Ну она с ними еще разберется! Если только жива останется… И сейчас об этом никто, кроме нее, не позаботится. Кошачья морда мелькнула совсем рядом, заставив Цецилию ускорить мыслительный процесс. Так, если она сейчас же не убежит, смерть застанет герцогиню Варгармирбскую прямо здесь и прямо сейчас. Цецилия осторожно сделала несколько шагов, проверяя, как отреагирует на ее перемещения Фердинанд, благо, пока Лучиана отвлекала страшную морду обещаниями всяческих лакомств. Это хорошо, вот умница хозяйка… Пока она заговаривает зубы этому чудовищу, она успеет сбежать… Но истошный вопль кухарки не оставил несчастной никакой надежды. Ах, значит, души ее? Цецилия, не долго думая, выскочила прямо из-под лап кота и кинулась под стол, на котором восседала Лучиана.
Ферджи: Ферджи, прислушиваясь, дернул ухом. Вообще-то он не был голоден, к тому же искренне считал, что все, что готовится на этой кухне, и без того принадлежит его сиятельной особе. Мадонна Джованна изрядно избаловала своего любимца; стоило Фердинанду скорчить несчастную рожицу и жалобно мяукнуть, как все, что ему требовалось, незамедлительно оказывалось рядом. Мягкая кошачья лапка взлетела вверх и... Постойте, здесь только что была эта, серая! Где же она? Ферджи, обманутый в лучших чувствах, оскорбленно зашипел. Мог бы и не стараться. Куда ему тягаться с кухаркой? От громкого верещания у кота заложило уши. Он заметался по кухне, в поисках убежища от этого непереносимого визга и, героически решив заткнуть широко раскрытый рот собственным телом, вспрыгнул на стол. Но что это такое мягонькое, прямо в лапках? - Ррррмяу, - торжествующий вопль, - вот я и нашел тебя, серая. В лапах кота билась и пищала несчастная герцогиня. Ферджи почти по-человечьи пожал плечами и протянул кухарке свою добычу, пусть и она порадуется.
Цецилия Джильберта: Она и глазом моргнуть не успела. Ни правым, ни левым. Рррраз - и Цецилия Джильберта почувствовала, что летит куда-то в небеса, подхваченная сильным руками. Но это не были руки герцога Михнейштейнского! Да и какие там руки! У герцога были такие же тонкие лапки, как у нее самой, и летать он не умел! Цецилия зажмурилась, потому как избежать полета совершенно не представлялось возможным, и решилась взглянуть на мир только тогда, когда стремительный взлет остановился. О крысиные Боги!!! Она находилась... на столе! Да еще и держали ее лапы этого самого рыжего чудовища, а совсем рядом с собой герцогиня увидала его ухмыляющуюся морду! За всю свою крысиную жизнь Цецилия Джильберта никогда не поднималась над полом. Она только иногда перебегала через маленькие горочки мусора или объедков. И вдруг оказаться где? - на столе! Да это же была почти вершина мира! У бедной герцогини Варгармирбской закружилась голова. О крысиные Боги, ей сейчас станет плохо! Она никогда не думала, что, оказывается, так боится высоты! Цецилия завертелась, заметалась в кошачьих лапах, выделывая своим тельцем немыслимые пируэты, и - о чудо! Хватка вдруг ослабла, и она стремительно полетела вниз. На этот раз Цецилию никто не держал. Она ударилась о поверхность, но быстро очухалась и оценила обстановку. Она оказалась на столе, но это хотя бы была ровная поверхность! Она не болталась в воздухе! Отлично! Теперь надо было только успеть спрятаться. И умная герцогиня, не дожидаясь, пока Ферджи опомнится и поймает ее еще раз, быстро юркнула под широкие юбки Лучианы.
Лучиана: Ферджи ошибся: радостью на лице кухарки и не пахло. - Матерь Божья... Святая Церковь... Отец и Сын... И Борджиа наш... - помянув всех, кого смогла, из хранителей, Лучиана в животном страхе замахала выставленными вперед руками, будто защищаясь от предложенного этим несносным котом "трофея". Не в силах смотреть на противную крысу, зажатую в лапе Фердинанда, она зажмурилась и отодвинулась назад, продолжая истошно молиться, уже молча, про себя. Нет, эти животные с ума ее сведут! - Ферджи, убери ее! Убери подальше! - пискнула Лучиана, достигнув края стола и едва не рухнув вниз. - Христом Богом прошу... Она медленно разлепила веки и начала спуск из своего убежища, медленно поставив на пол сначала правую ногу, потом левую... - Ай-ай-ааааай!!! - и вновь взлетела на стол. С деревянных досок пола на нее смотрели уже две пары черных глаз-бусинок, и шевелились уже два отвратительно-лысых розовых хвоста. Чудовища атакуют!
Ферджи: От радости кухарка всплеснула руками и вознесла благодарственную молитву. Люди - странные созданья, чуть что, сразу креститься. Ферджи снисходительно относился к людским странностям, но, пожалуй, такое горячее проявление чувств все-таки чересчур. Не март на дворе, орать-то так. И слов не разобрать, все в крик ушло. Эй, серая, ты куда? Убежала. Ну и ладно, не хочет играть - не надо. Кот фыркнул и стал демонтративно умываться. Тщательно вылизывая левую лапу, он косил глазом на остывающий пирог. Не перекусить ли? А то Лучиана сейчас слезет со стола - ого, уже слезает! - и все съест. Бамс! Ферджи от изумления замер, он и не подозревал, что толстая кухарка летать умеет. Оказывается, сколько всего интересного происходит на кухне, когда монна Джованна далеко. Пообещав себе почаще радовать Лучиану своим присутствием, Фердинанд спрыгнул на пол и издал радостный вопль - вот они, новые игрушки! Поигррррраем!
Цецилия Джильберта: Цецилия, опасаясь новых неожиданных атак, крепко вцепилась лапками в подол юбки Лучианы. Там сильно штормило. Это слово она запомнила из рассказов своего дедушки, бывалого моряка, которому доводилось сбегать не с одного тонущего судна. Это слово означало "сильная качка", и именно эти ощущения испытывала сейчас герцогиня Варгармирбская. Она уцепилась покрепче, стараясь не свалиться, когда увидела под ногами пол, вернее, пропасть, которая отделяла ее от пола. Затем произошел еще один полет, на этот раз кухарка, как догадалась Цецилия, забралась на стол обратно. Герцогиня повела своим острым носиком: вот странная женщина! Сначала слезает, потом вдруг опять запрыгивает... Цецилия Джильберта осторожно высунулась из-под кухаркиных юбок, и вовремя! Противный Ферджи спрыгнул со стола! Победа! Кот сам признал свое поражение и слабость кошачьего ума по сравнению с крысиным! Издав писк победы, герцогиня Варгармирбская выбралась на гладкую ровную поверхность стола, повернулась к Лучиане и по-крысиному поприветствовала свою спасительницу: подняла правую лапку и несколько раз взмахнула ею.
полная версия страницы