Форум » Regnum caelorum » Всему свое время. Вилла Дианти, 1 января 1495 года, после полудня » Ответить
Всему свое время. Вилла Дианти, 1 января 1495 года, после полудня
Ludovico Dianti: продолжение эпизода "Дорогу осилит идущий"
Ответов - 19
Ludovico Dianti: Вилла, построенная на окраине Рима, как немало подобных ей, лет пятьдесят назад представляла собой весьма эклектичный образчик зодчества: этакую мягкую переходную форму полуготики к тем архитектурным формам, которые были в моде теперь. Античные мотивы были подчинены гармонии, а не являлись основной нотой архитектурного ансамбля, который представляло собой довольно компактное трехэтажная здание, украшенное небольшими башенками по углам. Полукруглые большие окна и арки высокого крыльца дополняли впечатление. А завершающим штрихом служили мраморные львы, лежавшие на постаментах по бокам крыльца. Довольно запущенный ныне сад, спроектирован был симметрично и строго, как и расположение надворных построек – конюшен, кладовок, бани - относительно основного здания. Вдоль проезда и дорожек, ведущих к крыльцу, расположены ажурные вазоны. Единственная скульптурная группа в саду украшала фонтан, но Скучающая Венера явно чувствует себя одиноко в компании играющего купидона, а потому взор богини обращен в сторону аллеи, словно прекраснейшая ждет кого-то, кто должен появиться со стороны дома. Однако всю эту красоту сложно было разглядеть за высокой каменной оградой. И хотя внешне вилла Дианти представляла собой мирное воплощение места спокойного и уютного, челядинцы негоцианта были людьми опытными, умевшими и за хозяйское добро сберечь и свою жизнь отстоять. Привратник Чино, заслышал стук копыт и шум на улице прежде чем в ворота постучали, выглянул распахнул окошко, чтобы посмотреть, что за народ собрался на улице. Если придется звать охрану, то лучше не ждать, пока незваные гости начнут ломать ворота. Увидев знакомые лица, Чино заулыбался, однако едва гости постучали, со всеми подобающими формальностями, разузнал цели мессера Луки, прежде чем отодвинуть засов и открыть ворота перед купцом и его сопровождающими. Осадил двух псов, поднявшихся с глухим рычанием, когда заскрипели дверные петли. Собаки у Дианти - были опасные – тихие. На пустую брехню не разменивались, и команды принимали беспрекословно. Острые носы поджарых псов втягивали запахи знакомых и незнакомых людей, а умные карие глаза следили за каждым шагом мулов. Привратник обратил внимание на девушку, чье присутствие показалось ему странным, но благоразумно решил, что не его это дело, с кем приехал старый знакомец хозяина. Людовико не слишком тяготила задержка в Риме. Скорее наоборот, негоциант предавался отдыху с полной самоотдачей истинного гедониста, и раздумывал не столько о том, чем для него лично чревато присутствие в Риме солдат Карла VIII, сколько о собственных развлечениях. Прием, оказанный старому знакомцу и его сопровождающим, был спокойным, как нечто само собой разумеющееся. В свое время Дианти пользовался гостпереимством торговца, и теперь не видел преград к тому, чтобы отплатить Луке той же монетой. Слуги бросились готовить комнаты для гостей, повар, колдовавший над обедом, не слишком ломая голову, приказал служанкам чистить рыбу. Обменявшись с купцом приветствиями, негоциант со сдержанной улыбкой поздоровался со спутниками Луки, ничем не выдав своего удивления при виде весьма знакомого лица. Однако явление подобной личности в его доме обещало весьма занятное развлечение, пусть, вероятно, и недолгое. А посему, мужчина с ровной доброжелательностью осведомился, взглянув на светловолосого молодого человека и незнакомку приятной внешности: - Надеюсь, дорога была спокойной, и Вы не слишком утомлены, чтобы принять предложение разделить со мной вечернюю трапезу? Тонкие губы изогнулись в едва заметной усмешке и Людовико пообещал: - Я постараюсь не слишком утомлять Вас расспросами, мессер. Однако мне любопытно, при каких обстоятельствах вы встретились с моим добрым другом? Взгляд на миг обратился к купцу, а после, явственно адресуя вопрос именно гостье, задержался на лице девушки.
Бьянка Рокколеоне: Бьянка, в этот момент исподтишка разглядывавшая встретившего их хозяина, тотчас скромно опустила ресницы, чувствуя, что краснеет. Впрочем, говорили, что это ей шло… - Совершенно случайно, мессер. Подобные случайности нередко встречаются в долгой дороге, но в нашем случае случайность оказалась счастливой. – Ведь правда, мессер Лука? – чуть повернувшись, она мягко улыбнулась купцу. Хозяин дома был красив, почти также красив и необычен, как его вилла, которую девушка разглядывала с жадным восхищением, опасаясь одного – чтобы за ее восторженный взгляд ее не приняли за неотесанную деревенщину. Конечно, Бьянка и чувствовала себя таковой, да только кому захочется в том признаваться… Однако, пока купец беседовал со слугами и привратником, пока им помогали спешиться и приглашали в дом, девушка, придав лицу выражение спокойного благочестия и приличной девице кротости, внимательно рассмотрела все: и массивную ограду, и ворота, и породистых псов, и ливреи слуг, и подъездную дорожку, и крыльцо со львами, и самого Людовико Дианти…
Никколо: Никколо, не задумывавшийся над тем, какое впечатление производит, вертел головой во все стороны, изумляясь все больше и больше. «Живут же люди! Такой и с крыльца если спустит, будет потом о чем в Вольтерре рассказывать. Ишь собаки у него, такие глазом не моргнут, прежде чем оттяпать чего.» Ни львы, ни скучаюшая Венера не удостоились более одного взгляда, но псы поразили его воображение, и Никколо с трудом удержавшись от того, чтобы не начать тут же расспрашивать привратника, следом за приосанившимся Лукой прохромал в гостиную и благодарно поклонился в ответ на приглашение к обеду. «Надо же! И что же это мы привезли, что нам такая честь?» Купец покивал на слова Бьянки, заверил хозяина, что дорога оказалась едва ли не спокойнее, чем в мирные времена, и Никколо счел возможным также вставить слово, пока не выяснилось, что он играл в караване Луки весьма малозначительную роль: – Надеюсь, и вашу жизнь, мессер Людовико, война не затронула. Меня зовут Никколо Гальони, из Вольтерры, а это моя невеста, Бьянка Рокколеоне.
Ludovico Dianti: В отличие от своего гостя, Дианти не испытывал желания пускаться в поездки в столь неспокойное время. Проплачивать захватчикам, минуя заставы, держать дополнительную охрану – расходы не столько критичные, сколько удручающие. Любезно улыбнулся на рассказ Луки, не став продолжать вечную тему торговцев, а обратив свое внимание на пару, которой волею судеб, довелось оказаться в его доме. Склонил голову, услышав имена, которые ни о чем ему не говорили, и ответил на вежливость гостя: - Прибыли война мне не принесла, лишних расходов – тоже. Так что пусть каждый занимается своим делом, а Господь не оставит детей своих без внимания, - и взглянув на лицо того, кто назвался Никколо, отметил простоватое выражение, столь странное для обладателя знакомых утонченных черт, прохладно уточнил, словно пытаясь сопоставить название городка в Тоскане и личность, стоящего напротив человека, - Из Вольтерры, вот значит как… Придирчивый взгляд скользнул по фигуре молодого человека, холодно оценивая внешний вид того, чье лицо, в отличие от имени говорило негоцианту куда больше. Полунамеком, почти без усмешки в тоне голоса прозвучал прохладный вопрос: - Вам не приходилось бывать во Флоренции, мессер Никколо? Девушка, державшаяся скромно и тихо заслуживала особенного внимания не столько, потому что была весьма мила, сколько потому что названа была невестой. «Если бы прозвучало слово «сестра» было бы куда забавнее», - мысленно улыбнулся венецианец и жестом ладони обвел пространство гостиной, пояснив просто и спокойно: - Чувствуйте себя свободно в моем доме монна, и если что надобно, спрашивайте слуг. Комнаты ваши и мессера Никколо на втором этаже, не рядом, правда. Пояснения были произнесены столь спокойно и уверенно, что у гостей не могло остаться сомнений в том, что они здесь желанны. Появившаяся в дверях рабыня, поклонилась гостям и хозяину, и негромко с заметным акцентом произнесла, что комната для госпожи готова. Девушка была едва ли старше гостьи, оттенок ее кожи, полные губы и большие глаза, форма которых и вдохновляет восточных поэтов на воспевание газелеоких красавиц, отчетливо указывали на приличную примесь мавританской крови.
Никколо: Никколо, пристально наблюдавший за владельцем дома и Бьянкой в надежде понять, насколько безопасно будет оставить невесту здесь, чтобы навести кое-какие справки, при неожиданном вопросе последнего чуть не подскочил на месте. Неужто знакомец? – Случалось, – неохотно ответил он, вглядываясь в лицо мессера Людовико, – а вы родом оттуда будете? Что там сейчас происходит, уму непостижимо, я слышал даже… Что именно он слышал, так и осталось неизвестным, ибо возникшая на пороге девушка тотчас приковала к себе его внимание. «Ну и красотка!»
Бьянка Рокколеоне: Хорошо было бы чувствовать себя свободно в таком доме, когда бы… когда бы оказаться в таком доме не впервой. Слушая беседу торговцев и Никколо, Бьянка ловила себя на желании пощупать обивку мебели – такая ли мягкая, какой кажется? А еще хотелось дернуть Никколо за рукав, чтобы перестал головой крутить – стыд какой, ну ни дать, ни взять, ребенок, впервые приехавший на ярмарку. Еще, не приведи Господи, ляпнет что невпопад. Когда Никколо угораздило замолчать посреди учтивого разговора, Бьянка едва не застонала от досады. Она проследила за взглядом жениха, и щеки ее невольно вспыхнули. Девушка такие взгляды знала очень хорошо. Такие взгляды бросали мужчины на Ливию, моментально забывая о существовании Бьянки. Вряд ли то, что почувствовала девушка, можно было назвать ревностью, никакой особой любви к сержанту она не питала, но, с другой стороны, если вы привыкли считать что-то безоговорочно своим… Острый кулачок незаметно для окружающих, но весьма ощутимо ткнул Никколо в бок, и в тот же момент Бьянка присела в вежливом реверансе: - Благодарю вас, мессер Людовико. Господа, если вы не против, я позволю себе ненадолго удалиться.
Ludovico Dianti: Последний раз лицо этого гостя из Вольтерры, негоциант видел именно во Флоренции. Друг его, шепнул имя, осевшее в памяти Дианти. Потом имя это венецианец слышал в римских сплетнях и пересудах, не находя ничего удивительного в том, что благодаря любви своей сестры, дивной красавицы, очаровавшей понтифика, молодой человек получил кардинальский сан. Но если удивления этот факт не вызывал, то осознание того, что человек стал служить господу не из побуждений душевных, а лицемерно, вызывало в душе торговца глухую ярость. И теперь провидение привело этого господина прямо в дом Людовико. И не одного. Дианти еще раз взглянул на спутницу своего неожиданного гостя, как раз когда девушка изъявила желание оставить мужчин, и очевидно уединиться в своей комнате и отдохнуть после дороги. Мысль о том, что священник не просто скрывает свое положение и сан, из каких то личных побуждений, а еще и забавляется, дурача девицу, вызвала жесткую улыбку, на мнгновение тронувшую губы негоцианта. - Разумеется донна Беатриче, Тереза покажет вам комнату, и будет прислуживать. А так же расскажет о порядках, которые я завел, и соблюдать которые, надеюсь, не будет для Вас обеременильным. Смуглянка поклонилась еще раз, и обронила, взглянув на гостью, однако, не позволив себе смотреть прямо в глаза: - Следуйте за мной, госпожа. Не успела девушка, в сопровождении рабыни скрыться за дверью, венецианец любезно но спокойно, едва заметно склонив голову в неозвученном извинении произнес: - Думаю за ужином, мы с Вами сможем побеседовать о Флоренции и вы поведаете мне, с какой целью приехали в Рим, однако сейчас с моей стороны будет жестоко расспрашивать Вас. С дороги нужно передохнуть. Комната Ваша на втором этаже, свернете направо, пройдете по коридору. Предпоследняя дверь. Я отправлю к Вам слугу. Сейчас, увы, должен оставить Вас, мы давно не виделись с мессером Лукой и нам есть что обсудить. Тереза была девушкой живой, и едва девушки покинули холл, как скованность невольницы буквально испарилась. Черные глаза заблестели, зашагала девица быстрее, и бойко, не забывая однако о вежливости, заговорила: - Господин наш очень не любит, когда бродят по его дому, мадонна, особенно в библиотеке и на третьем этаже, и спать будете ложиться, лампу не гасите, иногда здесь ходит призрак. Девица заулыбалась и пояснила: - Сама я не видела, поскольку всегда молюсь перед сном, но слышать ее можно… и охранники говорят, что бывает ходит она в саду – ищет своего закопанного заживо ребенка. Личико невольницы стало таинственным, и девушка резко замолчала. Подобрав юбку, поднялась по лестнице и пояснила: – теперь налево. Вторая дверь.
Никколо: Кулачок невесты мгновенно привел Никколо в себя, и взгляд, брошенный им на Бьянку, можно было с чистой совестью назвать смущенным: он прекрасно знал, зачем нужны в богатых домах такие вот служанки. Однако соображение это, вкупе с подкупающей сердечностью мессера Людовико, сыграло и другую роль – рядом с обольстительницей-Терезой, Бьянка была в безопасности, а значит, он мог с чистой совестью оставить ее в доме Дианти и отправиться наводить справки о наследстве Томмазо Фальеро. Первым делом, конечно, в доме кардинала Сфорца. «Надеюсь, он был женат и его вдова осталась в Риме. Или дети там.» Ехать невесть куда посреди зимы Никколо отчаянно не хотелось. – С вашего позволения, мессер Людовико, я вас покину… ненадолго. – Врать тосканец умел плохо, но и оповещать хозяина, что девушка останется на весь вечер без присмотра, не желал. – У меня есть кое-какие дела… срочные, да. Он сделал было шаг к двери, но вовремя спохватился. – Благодарю вас премного за гостеприимство, я ваш должник.
Бьянка Рокколеоне: Требования хозяина только прибавили ему уважения в глазах Бьянки. Будь у нее такой дом, ей бы тоже не нравилось, когда б незваные гости по дому шатались. Еще стащат что… Слова служанки о призраке заставили девушку резко остановиться. - Ой, да ну! – выдохнула она, перекрестившись, а глаза ее заблестели от любопытства. Как, наверное, любая провинциальная девушка, Бьянка обожала таинственные и страшные истории. У них в Вольтерре тоже был призрак, но неинтересный. Говорили, что в давние времена некая девица забеременела, а возлюбленный, как водится, ее бросил. А она возьми, да и повесься, да не где-нибудь, а на дереве у старой часовни, что почти у самых городских ворот. Дуб там огромный растет, лет двести ему. Не иначе, как Сам (тот, кого к ночи не вспоминают) вмешался, у святого-то места такое непотребство… Вот дух несчастной девицы по ночам у того дуба и является. Так ли, нет, а люди побаивались… Но по сравнению с заживо закопанным ребенком это было сущей ерундой… - Что там дальше про призрака-то, расскажи, - попросила девушка, поднимаясь вслед за Терезой.
Ludovico Dianti: Легкая суета, поднявшаяся в доме с прибытием нежданных гостей, не была явной, но челядь знала свое дело. Хозяин иной раз смотрел сквозь пальцы на промашки серьезные, а порой был суров до жестокости за мелочи, вроде невзбитой перины, или не принесенных в комнату свечей. Людовико же ничем не выказал, что Лука оказался у ворот дома слишком внезапно, чтобы радость от встречи была истинно искренней. Но Дианти привык давно, что проблемы приходится решать по мере их появления. Или превращать неожиданности в развлечения, что было несравнимо более интересно. Не успел он распрощаться с мессером Никколо, как положено предложив тому сначала насытиться и отдохнуть, а потом уже бежать по делам, как в дверях комнаты появились две женщины, плащи которых держал слуга – юноша лет пятнадцати, посланный двумя часами ранее за этими особами. - Что ж, - улыбка вышла натянутой, - воля ваша, мессер, коли спешите так, словно на литургию опаздываете, держать вас не смею. Легким кивком головы, отметив прощание, негоциант обратил свое внимание на женщин. Одна из них, лет сорока была дородной пышнотелой матроной, розовое добродушно-глуповатое лицо, маленькие глазки да пухлые руки придавали ей сходство с чистой холеной свиноматкой. Другая женщина – вдвое моложе была блеклой, невзрачной, и держала корзину, содержимое которой было скрыто чистой тряпицей из беленого льна. На долгие приветствия не разменивался, и говорил быстро, негромко, отдавая распоряжения, из которых стороннее ухо могло различить рзве что фразы «началось» «давно все готово» и «Терцио проводит» Толстуха добродушно отмахнулась, весело заметив, что «не впервой, куда идти знаем» и женщины вышли из комнаты вслед за гостьей и невольницей. Тереза же нашла гостью приятной и простой в обхождении, а потому доверительно продолжила свою историю, раз уж госпожа не оборвала болтовню, назвав глупостями: - Ой… история жуткая. Призрак появился, когда хозяин приказал фонтан построить. В аккурат, говорят на том месте откопали косточки младенца. Перехоронили, конечно, по-божески, но вот видимо мать его хватилась. Ходит теперь ищет. Про то, как умерла она, разное говорят, - в голосе Терезы послышалась обида. Кухарка, да эконом наш Терцио знали девицу лично, но как начнут рассказывать, так каждый раз по-разному. То любовь там была у Клаудии и хозяина, то рассказывают, что она приходилась ему сестрой, и узнав, что она беременна от слуги, хозяин убил того на глазах у бедняжки тем самым ножом, которым монна Алида разделывает мясо, а бедняжка потом тронулась в уме, и родив, сама убила и ребеночка и себя, чтобы хоть в чистилище, но рядом быть с тем, кого любила. Да куда там… Смуглянка остановилась у двери покоев, предназначенных гостье, и распахнула их с привычной ловкостью, склонившись почтительно. Прервала свой рассказ на почтительное: - Располагайтесь, госпожа, если что надобно, скажите. Прежде чем позволить себе развлекать гостью местными легендами. Две женщины, явно бывавшие в этом доме не раз и не два, спокойно поднимались по лестнице. При этом старшая говорила со своей спутницей в поучительном тоне, а та кивала, изредка уточняя что-то. Миновав второй этаж, и деланно не заметив служанку и незнакомую им гостью, они стали подниматься выше. - Как думаешь еще одна? - Конечно. Хорошенькая. И видать не рабыня, - толстуха отметила, что Тереза перед незнакомкой поклонилась, открывая двери. - Ну да мало ли какая нужда у девицы, - тихо произнесла младшая из женщин - Да я б и из великой нужды не стала с мессером Людовико связываться, дай Господь ему здоровья, хороший он человек, не жадный. Две женщины редко упускают возможность обсудить третью, даже спеша по делу неотложному. Дианти же позволил себе покинуть холл, только когда за спешащим по своим делам гостем закрылась дверь, и понимая, что есть дела, которые все равно будут делаться без него, решил все же приветить старого знакомца, да расспросить Луку чуть больше об этой весьма интересной паре, которой без лишних расспросов Дианти предложил пользоваться своим гостеприимством.
Бьянка Рокколеоне: Бьянка снова перекрестилась: - Вот ужас-то! Рассказ служанки и впрямь был интересный, а вид покоев за почтительно распахнутой дверью весьма уютный. Однако две женщины, поднимающиеся по лестнице и нарочито их с Терезой не заметившие (Бьянка такие женские штучки очень хорошо чувствовала!), привлекли внимание девушки, а слух у Бьянки всегда был хороший. «Что это значит – еще одна?» - насторожилась она, - «о ком это они?». Определение «хорошенькая» Бьянка без тени сомнения отнесла бы к Терезе, но «не рабыня»? Значит, те две обсуждали ее? - Кто это сейчас прошел? - требовательно спросила она, отдавая служанке плащ. «Почему та блеклая девица не стала бы и в нужде связываться с мессером Людовико, когда он хороший человек?» - в памяти девушки, наверное, навеянные рассказом о призраке, возникли детские сказки о злом колдуне, заманивающим девиц… «Вот глупости!» - тряхнув головой, подумала Бьянка. – «Кто нас заманивал, мы сами, незваные, приехали. И потом, здесь Никколо». - И, кстати, а где комната моего жениха?
Ludovico Dianti: Женщин, поднявшихся на третий этаж, Тереза знала. И услышав обрывки их разговора, неодобрительно поджала губы. Ну да, не всем владелец этого дома мог заткнуть рты. - Это всего лишь повитуха с помощницей, - тихо произнесла девушка и вздохнула, - иные вещи происходят в свое время. Не обращайте внимания, донна. И обрадовавшись вопросу о комнате другого гостя, как поводу сменить тему, темноглазая рабыня, плавно выпрямившись, указала в сторону дверного проема, подразумевая общее направление, - в другой половине доме, госпожа, в конце коридора. Вы же не супруги, еще, а потому не прилично, чтобы комнаты ваши были рядом. Улыбку Терезе удалось сдержать, но бесовские лукавинки в черных глазах скрыть девушка не сумела, а потому лишь опустила голову и, чтобы отвлечь внимание гости на вопросы о сиюминутных потребностях и делах, спросила: - Прикажете принести вина и холодной телятины? Воды и полотенца, чтобы умыться с дороги? Негоциант же, после ухода молодого человека, уделил должное внимание приехавшему торговцу, хотя меньше всего сейчас был настроен вести разговоры о дорогах, пошлинах и том, как изменились цены на зерно и железо, из-за присутствия французов. Из всех гостей Людовико интересовала сейчас девушка. Именно ее история о знакомстве с «Никколо» и должна была либо подтвердить предположения о личности гостя, возникшие у Дианти, либо прояснить странности, связанные с тем, что молодые люди отправились в совместное путешествие отправились, не скрепив свой союз брачными обетами. Одно дело, когда невесту привозят в дом будущего мужа, и совсем иное, когда девушка доверяет честь свою мужчине, который может и воспользоваться этим, к удовольствию обоих, вероятно, но удовольствию греховному. Лука пожаловался на усталость с дороги и ломоту в костях, намекая, что предпочел бы трапезничать в своих покоях, и Дианти согласно кивнул, с деланным сочувствием поддерживая разговор актуальный во все времена.
Бьянка Рокколеоне: Смешинки в глазах Терезы Бьянка заметила, и не надо было обладать особенной прозорливостью, чтобы истолковать их правильно. Уж точно, будут на кухне перемывать ей косточки. Ну так пусть удовлетворит любопытство… Девушка высокомерно поджала губы, свысока глянув на служанку. - Мы не можем обвенчаться, пока я не исполню обет, данный Пресвятой Деве. – Она перекрестилась. – Мессер Никколо – человек порядочный и богобоязненный, иначе батюшка никогда бы не позволил мне отправиться в дальний путь в его сопровождении. Бьянка посмотрела в сторону, указанную Терезой. Да, пожалуй, комната Никколо далеко, если закричать, услышит ли? Она подумала, что сегодня извечная подозрительность жениха, обычно так раздражающая, позволит ей чувствовать себя спокойнее. Мысли девушки снова вернулись к прошедшей мимо повитухе. - А что, мессер Людовико женат? – «Не потому ли мы не видели хозяйку дома, что время ее пришло?» - думала девушка, глядя по сторонам, чтобы убедиться, внесли ли в комнату ее сундучок. – Да, воду и полотенца принеси.
Ludovico Dianti: Улыбка Терезы мягко неуловимо изменилась, и была теперь кроткой и ласковой. - Верно, это хорошо – иметь такого жениха. Терпеливого и надежного, - вполголоса заметила девушка но, хотя сгорала от любопытства, расспрашивать гостью именно сейчас об упомянутом обете, не решилась. Итак уже много болтала. Но гостья была молода и знакомство с ней, вероятно не очень долгое, могло быть интересным. Терезе хотелось послушать и о городе, откуда приехали госпожа и ее жених, и об обетах. И не верилось ей, что мессер Никколо был столь скучен и терпелив, что не пытался хотя бы узнать вкус губ своей невесты. А если и пытался, то тем интереснее узнать, как проявился строгий нрав госпожи. Чужие истории всегда представляются более яркими и интересными. А если почти год в собственной жизни все перемены – это смена дня ночью, да разговоры о том, что происходит с другими – тем более. Закрывая за гостей дверь в комнату, невольница коротко ответила: - Хозяин давно овдовел. И с тех пор не заговаривал о женитьбе. А если и есть у него невеста где-нибудь в Венеции, то я не знаю об этом. Комната, отведенная гостье, была довольно большой. На стене напротив кровати красовалась фреска, обрамленная гипсовой аркой. Сюжет ее был легко узнаваем: юноша, сидящий у каменной стены в окружении львов. Львы были толсты и сыты и сонно лежали рядом с человеком, верно, милость божья наполнила их животы до такой степени, что терзать и рвать, обреченного на мученическую смерть, героя хищникам было просто лень. Помимо кровати, высокие спинки которой были украшены резьбой, здесь стояла высокая трехдверная креденция на которой находилось уже принесенное кем-то из прислуги ручное зеркало в бронзовой оправе. У стены примостился небольшой столик, подле него стояли два старинных стула. Длинный низкий сундук у другой стены мог служить как непосредственному своему назначению, так и скамьей, если бы кому-то нужно было присесть недалеко от кровати, так. Прежде чем отправиться за принадлежностями для умывания, Тереза уточнила, оправдавшись спешкой в доме: - Скажите, что из вещей надобно принести, я скажу Терцио. Надо ли Вам будет еще одно одеяло?
Бьянка Рокколеоне: Назови кто в Вольтерре Никколо Гальони терпеливым, то-то смеху было бы… Бьянка хмыкнула про себя, с удовольствием оглядывая комнату. Можно было позабыть о тревогах (к слову, и неоправданных), возымев этакую роскошь вместо кишащей клопами дешевой гостиницы. Дома ее собственная комната выглядела куда как более скромной. И чело девушки омрачилось тягостной для любой женщины заботой: что надеть, когда не из чего выбрать? Помимо того платья, что было на ней, с собой у Бьянки было только еще одно. Да и если бы и удалось ей прихватить из дома все свои наряды, увы, среди них не было ни одного, достойного изящного убранства этого дома. Но и явиться перед любезным хозяином перепачканной дорожной грязью было неудобно. - Одеяла не надо. Там, среди поклажи, сундук должен быть небольшой, желтой кожей обтянут. И приходи, поможешь мне переодеться. Бьянка еще с удовольствием поболтала бы с говорливой девицей и о хозяине, и о доме, да и приход повитухи будил любопытство – наверняка там был какой-нибудь скандальный секрет, а что может быть интереснее скандальных секретов? Про призрака она тоже не все еще узнала... Дав капельку воли тщательно спрятанному за внешней строгостью природному лукавству, Бьянка заговорчески улыбнулась: - И про привидение ты не все рассказала…
Ludovico Dianti: - Расскажу непременно, - пообещала Тереза, скрываясь за дверью, и умчалась по поручению Бьянки. Отсутствовала не дольше, чем надо было выспросить у Терцио про сундучок, который было велено одному из слуг и принести в комнату гостьи, да выслушать переданные экономом поручения хозяина, заключавшиеся в том, чтобы сообщить гостье о том, что жених ее уехал по каким то неотложным делам, и кроме этого – не спускать с Бьянки глаз, да разузнать о невесте мессера Никколо побольше. Наполнив на кухне медный кувшин теплой водой, прихватив тазик для умывания, который зажала подмышкой, да пару льняных полотенец невольница вернулась обратно, предупредив о своем появлении стуком. Войдя в комнату, и опустив кувшин на тумбу, Тереза обернулась к гостье, непринужденно продолжив беседу: - Простите, если лишнее спрашиваю, госпожа, но у вашего жениха какие-то неотложные дела в Риме? Он, даже не отдохнув с дороги, уехал, и господин Людовико беспокоиться, сможет ли мессер Никколо найти дорогу до виллы. Может, вы знаете, к кому он мог направляться и куда… слугу бы послали следом, чтобы проводил… Пальчики девушки чуть коснулись налитой воды, пробуя, не остыла ли. И Тереза, взяв в руки кувшин, выжидающе посмотрела на гостью. Чуть позже в дверь снова постучали, и невольница заметила негромко: - Верно принесли ваши вещи, госпожа.
Бьянка Рокколеоне: - Уехал?! - удивилась Бьянка. «Какие у него могут быть неотложные дела, что он даже предупредить меня не мог?» - недоумевала девушка. Больше всего в характере жениха ее злили вот такие приступы, как она считала, глупой самоуверенности. Конечно, хорошо и правильно, когда мужчина считает девушку существом нежным и беспомощным, но все же до известной степени… К чести Никколо, мысли о том, что он может бросить невесту, Бьянку не посетили. - Эти мужчины! Уж если что взбредет им в голову, так ничто их не остановит,- с досадой проговорила она, жестом велев Терезе слить ей на руки. Тщательно умываясь над тазиком и вытираясь потом свежим льняным полотенцем, девушка раздумывала, куда же мог так неожиданно отправиться ее спутник. «Неужели дом Фальеро решил сейчас искать», - Бьянка недовольно поморщилась, - «Верно, вовсе, бедняга, умом тронулся, ворваться в приличный дом среди ночи… Коли и впрямь заблудится, что делать?» - Вернется. - Ответила она скорее на свои мысли, чем на вопрос Терезы и обернулась на стук в дверь. – Платье из сундука достань…
Ludovico Dianti: Девушки свободно беседовали, пока одна занималась своим туалетом, а вторая прислуживала. Когда гостья закончила с умыванием, Тереза подала ей полотенце, и скользнула к двери – принять у слуги сундучок с багажом донны Бьянки. Кивнула на приказ достать платье, и присев у сундука, взялась распутывать тонкую веревку, которой был перетянут сундучок – чтобы крышка не открылась. Веревка, как оказалось, затянулась в узел, сложный для девичьих пальцев. Не успела девушка справиться с узлом, сверху раздался женский крик, глухой, но отчетливый. Тереза охнула, зачем-то перекрестилась, и пробормотала, невпопад: - Беспокойный сегодня день выдался. Дом наполнился вдруг звуками – топот сверху по коридору. Что-то упало, зазвенев, послышалась женская брань – выговаривали неловкую служанку за разлитую воду, но разобрать можно было отдельные слова, и ответов провинившейся не было слышно – та не кричала. Потом все стихло на минуту. Хлопок двери – уже на втором этаже. Невольница, трясущимися пальцами распутала-таки узел и достала платье, встряхнув его на вытянутых руках и заметив: - Простите, госпожа, оно измялось, - надо было признать, сложена одежда была аккуратно, но все же перегибы ткани после лежания во время пути в сундуке остались прямыми заломами, - надобно отгладить. Это было бы не слишком долго, но Тереза, при всей своей старательности возиться с тяжелым утюгом не любила, часто обжигаясь. Обычно одеждой занималась прачка, и невольнице просто не доверяли утюжить дорогие ткани, чтобы не сожгла ненароком. Но не объяснять же все это гостье. Девушка не хотела, чтобы из деликатности и, не желая утруждать прислугу в чужом доме Бьянка начала отказываться, да, чего доброго, решила спуститься к обеду в платье с заломами. Птому, перекинув платье через руку, девушка уверенно заявила. Направляясь к двери: - Вы пока отдохните, госпожа, я быстро приведу его в порядок. Что поделать, женщины постоянно сталкиваются с мелкими преградами к тому, чтобы выглядеть лучшим образом. Еще одна улыбка, вежливое: «прошу прощения», и девушка упорхнула из спальни в очередной раз, в спешке не закрыв дверь. Суету Людовико не любил, особенно бестолковую, бабскую, а именно такая и начиналась в подобные моменты жизни. Всегда оказывалось, что кто-то что от волнения или невнимательности заденет, уронит, разобьет, разольет, смуглой невольнице приспичит пронестись мимо с платьем, так, словно за ней гонится стая демонов. Проводив Терезу взглядом, негоциант в который раз подумал, что девчонка расцвела, похорошела, войдя в самый сок своей по-южному недолговечной красоты, а потому стоило как можно скорее превратить и этот дар, и вложенные в обучение девчонки время и деньги в золотые монеты. Другая служанка спускаясь с кувшином, пролепетала, подняв взгляд на хозяина, как раз поднявшегося по лестнице на второй этаж: - Началось, - и скользнула мимо мужчины – вниз. О том, что все не только началось, но и закончилось, возвестил детский крик. Если бы в этот момент кто-то видел лицо венецианца, то мог заметить выражение весьма заинтересованное, какое бывает у людей, предвкушающих что-то необычное. Но подниматься мужчина не спешил. Не хотелось оказаться перед захлопнутыми повитухой дверьми комнаты и советом: «обождать, пока все дела сделают. Вот тогда и будьте добры…» Внизу загрохотало металлом о деревянный пол – видимо, услышав крик новорожденного, служанка выпустила из рук кувшин. Волнение некоторых девиц делало крайне неуклюжими и именно в те моменты, когда нужна расторопность.
Бьянка Рокколеоне: Служанка убежала с платьем, а Бьянка еще раз прошлась по комнате, пощупала тяжелые занавески. Посидела на мягкой кровати. Суета в доме была понятна, но все же будила любопытство. Если весь этот переполох не ради супруги мессера Людовико, то ради кого? Не ради же какой-то служанки и ее отпрыска столько беспокойства. И чего испугалась Тереза? Нет ничего естественней, чем рождение ребеночка, чего уж тут до дрожи в руках бояться. Бьянка еще раз прошлась по комнате, полюбовалась на толстых львов на фреске, взяв зеркало, посмотрела на собственное отражение, но ничего особенно занимательного в этом не нашла. В коридоре слышались голоса, но, увы, ничего разобрать было невозможно… Девушка подошла к двери и, с минуту подумав, осторожно приоткрыла тяжелую створку, выглянув в образовавшуюся щель и прислушавшись.
полная версия страницы