Форум » Regnum caelorum » "Не верь глазам своим" - Вилла Ваноццы деи Катанеи, 1 января 1495 года полдень » Ответить
"Не верь глазам своим" - Вилла Ваноццы деи Катанеи, 1 января 1495 года полдень
Sebastiano:
Ответов - 36, стр:
1 2 All
Sebastiano: Рядом с супругой младший из папских отпрысков выглядел неприлично юным. Себастиано, самый старший из присутствующих, смотрел на улыбающегося мальчишку едва сдерживая веселую улыбку. Различие в положении и тот факт, что они не были пока знакомы не позволяли художнику поддержать веселый тон Борджиа, но вежливость и какое-то подобие серьезности удавались Себастиано ценой неимоверных усилий в самообладании. - Дуэль из-за забавного недоразумения могут устроить только дети, - заметил он спокойно, - то что в двенадцать лет вызывает ярость, в двадцать – только недоумение, а мужи зрелые умеют ценить удачную и изящную шутку, истинные же ценители понимают что искусство находится вне рамок и ярлыков, связанных с понятием чести. При всем уважении, Ваша Светлость, дуэль между нами станет посмешищем для всего Рима, и нанесет вашей чести, куда больший урон, чем усмотрело в картине Ваше уязвленное самолюбие. Что же станет со мной, если картину увидит его Святейшество, - Тинелли задумчиво посмотрел на картину, потом перевел взгляд на Жоффре, лукаво улыбнулся сероглазой принцессе и уверенно заявил, - имя Себастиано Тинелли в одночасье станет знаменитым, а в жизнь живописцев известность и богатство приходят обычно вместе. Карие глаза лучились смехом. Тинелли очень хорошо и ярко представил, что если история о такой картине получит огласку, то он получит немало клиентов, возжелавших приобрести работу мастера «высмеявшего нежный возраст, юношескую мягкость черт, и отношения с супругой в которых Жоффре Борджа играет роль «подружки» но не мужа». В самом худшем случае, живописцу придется покинуть Рим и искать защиты и покровительства у тех, кто противостоит Борджиа, но такая перспектива для мастера с подобной скандальной славой была интересным приключением. Другой вопрос, что по складу характера, Себастиано был человеком мягким, не хотел ссоры с мессером Жоффре, не желал обижать принцессу Сквиллаче и скандальной известности тоже не жаждал. Однако решение, к которому пришел юный граф, стало для художника полной неожиданностью. Оставалось надеяться, что принцесса предпочтет сейчас заверить мужа в своем полнейшем безразличии к художнику, которого видит впервые в жизни, и скажет, что у нее немало других дел, к примеру она намерена заняться вышиванием. - Ваша Светлость, надеюсь, Вы шутите? - уточнил он тихо.
Санча Арагонская: Супружество с младшим Борджиа было необременительным. Джоффре не только закрывал глаза на более чем дружеские отношения жены с другими мужчинами, но сам не слишком часто утруждал себя выполнением супружеских обязанностей. В общем, жили правители Сквиллаче душа в душу. Но ведь всему же должен быть свой предел! Уж выбирать себе любовников неаполитанская принцесса могла и сама... И не важно, что мессер Себастиано уже был отмечен молодой женщиной, как будущий... портретист. Санча скрипнула зубами, и мысленно помянув какую-то свечку, мило (даже скулы сводит) улыбнулась: - Какой у меня заботливый супруг! Наверное, я самая счастливая женщина во всей Италии, - в глазах молодой женщины блеснули льдинки, - вместо того, чтобы уделить внимание жене, он собирается дуэли устраивать. Полная праведного гнева, словно не она только что недвусмысленно кокетничала с живописцем, и злясь на то, что этот гнев нельзя выразить, - мальчишка, как он смел такое предложить... будто бы я без него не справилась! - она повернулась к Себастиано и елейным голосом произнесла. - Конечно, шутит, не правда ли Джоффре? Ты ведь просто имел в виду, что хотел бы видеть еще один мой портрет... без подружки? - и Санча кивнула в сторону злополучной картины.
Жоффре Борджиа: Жоффре тихо стоял, подняв на художника чистые невинные глаза и, о чудо, с молчаливой короткостью ангела слушал все, что тот считал нужным ему сказать. Возможно, сторонний наблюдатель мог бы счесть, что юноша раскаялся во всех сказанных им до этого глупостях. Но так мог бы счесть только очень невнимательный наблюдатель, не заметивший, как чуть поднялись вверх уголки губ молодого Борджиа, когда маэстро с полной уверенностью заявил, что картина не вызовет гнева его семьи и для него обернется лишь славой и клиентами. Уж, Жоффре-то знал точно, как пресекаются подобные вольности. Отрезанный у него на глазах язык одного из прихвостней Орсини, поносившего их семью он помнил отлично. Но все это не важно. Совершенно не важно. Ведь сказать он хотел вовсе не это, а… Наконец-то художник дошел до основного тезиса князя Скаиллаяе. И до Санчи тоже дошел смысл сказанного… Юноша просиял, слыша опасные нотки, нарастающего гнева в голосе супруги. Улыбка его стала еще шире, хотя, дальше, казалось, уже некуда: - Разумеется, нет. – беззаботно откликнулся он.- Санча, если ты хочешь заказать, так и не представившемуся, маэстро еще один портрет, - Борджиа не смог удержаться от шпильки. – я не против. Но мы же с вами – взрослые люди. Или по крайней мере вы мните себя таковыми. И мы все прекрасно понимаем чем закончится это «написание портрета». – молодой человек поднял руку, предупреждая возражения неаполитанки.- Молчи, Санча. Так вот, я не понимаю, к чему весь этот балаган? Без меня назначать тайные встречи вы можете. А со мной, так, видите ли, «ничего порочащего мою честь». – Жоффре сделал паузу, расположился на кресле, облокотившись на подлокотник, и продолжил. – Выходит, что вы лжете даже не мне, по тому, что я-то правду знаю, а сами себе. Что свойственно, как известно, малым детям. « Все-таки картина хороша» - отстраненно подумал юноша, делая небольшую паузу в монологе, готовясь к его заключительной части. « Я – хорош.» - Итак, поскольку факт вашего планируемого адьюльтера на лицо, то я предлагаю вам сделку, мессер. – младший из Борджиа понимал, что ему крупно повезет, если после его следующей фразы разъяренная Санча не выцарапает ему глаза прямо на месте. «Тогда, пожалуй, спасение у художника искать придется.» Жоффре набрал воздуху в грудь и…: - Вы мессер будете занимать мое место в спальне в дни исполнения супружеского долга. Точнее ночи.- юноша смешался и на его щеках появился румянец, он даже опустил глаза. Но тут же упрямо мотнул головой.- Знать об этом, разумеется, никто не будет.- в следующее мгновение на лице подрастающего недоразумения появилась ироничная полуулыбка.- И не смотри на меня так, Санча. Да, у меня есть чем занять свои ночи.
Sebastiano: Юный Борджиа продолжал шутить, притом явно считал свои слова серьезными, и более того – имеющими силу если не приказа, то предложения, от которого его более старшие собеседники не могут отказаться. Тинелли, едва сдерживавшийся во время пылкой тирады мальчишки, откровенно рассмеялся. Веселый смех рассыпался по комнате, а Себастиано, зажимая ладонью рот, помотал головой, стараясь избавиться от приступа столь непочтительного веселья. - Мессер – великий знаток искусства любви, раз с такой легкостью рассуждает об очевидности, - живописец набрал в грудь воздуха, и медленно выдохнул, чтобы сдержать новый приступ смеха, - «планируемого адюльтера», и ставит нам в вину несовершенное, как свершившееся. Нежный взгляд юного живописца, обращенный к мальчишке выражал именно то чувство, которое подразумевали изначально богословы, произнося словосочетания «любовь к ближнему»: немного сострадательный, всепрощающий и понимающий, только предательская улыбка играла на губах, портя всю картину. - Однако сколь бы не велики были познания Вашей светлости, в таинствах чувств, Вы забыли самое главное, мессер. Мужчина приносит свою любовь женщине – как дар, и почитает за благо, если прекрасная донна принимает этот дар, благосклонно позволяя любить ее. Великой радостью будет уже внимание дамы, если та согласна выслушать признания поклонника, и счастьем – если сочтет мужчину достойным своего внимания и одарит ответным чувством. Когда юноша произносил эти постулаты, лицо его стало одухотворенным а глаза столь невинно-восторженными, что только законченный циник, сердце которого стало трухлявой деревяшкой, источенной долгоносиками, мог заподозрить за художником помыслы менее чистые, чем звучащие слова. - Ваша же светлость столь неосмотрительно распоряжается моими ночами, что можно счесть это… официальным назначением на должность … камергера, однако, увы, столь великая честь оказана мне шутейно, ведь не по статусу скромному художнику официально иметь доступ в супружескую спальню принца. А без соответствующих титула и должности, мессер, никто не позволит мне переступить порог ни дворца вашей матушки, ни Вашего с супругой, коль скоро обязанности мои должны длится дольше вашего пребывания в Риме. Мордашка Себастиано обрела выражение печальное и всепрощающее и живописец, скромно и кротко опустил голову, даже не глядя на прелестную виновницу его нелепого положения. - Я уже не говорю о том, что любые услуги должны вознаграждаться… достойно. И поверьте если благосклонность женщины – дар, то чтобы соответствовать вкусам дамы, мало одного лишь желания ее супруга.
Санча Арагонская: При словах своего супруга Санча вонзила ногти в ладони - лишь присутствие постороннего мешало ей высказать все, что она думает, как о самом Джоффре, так и сказанных им словах. "Испортил мне все очарование момента! Теперь получается, что все произойдет, - если произойдет, - будет по его пожеланию. А ведь это совсем не так интересно", - сейчас принцессе хотелось топать ногами, как простолюдинке, но слова маэстро Тинелли погасили этот порыв так же быстро, как вода заливает очаг. Действительно, смешно злиться на мальчика-мужа, когда он так трогателен в своей попытке доказать собственную мужественность. - Ах, Джоффре, - в голосе неаполитанки в равных долях смешались мед и яд, - сегодня твои шутки просто искрометны, - разжав кулаки - на ладонях остались следы от впившихся в них ногтей, она, привычно сложила руки под грудью и продолжила, - но боюсь, что маэстро Тинелли, - кстати, он тебе представился, - не оценил юмора. Санчия бросила взгляд на живописца, скромное выражение лица которого, не могло скрыть, что он едва сдерживает улыбку, и закусила губу, чтобы не рассмеяться самой: ситуация была довольно забавной и могла оказаться еще более интересной в дальнейшем. Но, - принцесса не без досады вздохнула, - муж есть муж, - и вполне достаточного того нелепого положения, в которое он сам себя поставил. Она любила подтрунивать над Джоффре, но позволить это кому-то другому... Это оскорбляло и честь самой неаполитанки. - Маэстро Тинелли, - обратилась она к художнику, - из окна этой комнаты открывается весьма живописный вид. Мне кажется, что вам будет интересно посмотреть, - с нажимом закончила она и, не дожидаясь, когда Себастиано отойдет, мелкими шашками приблизилась к раскрасневшемуся (не иначе, как от собственной храбрости) мужу. - Ты сейчас смешон, неужели не видишь? Ни один человек не будет вслух предлагать свою жену другому. Это мальчишество, - прошептала она и, усмехнувшись, пожала плечами. - До этого я справлялась без твоей заботы, справлюсь и сейчас. Санча хотела сказать какую-нибудь колкость, но, внезапно ощутив непривычную нежность (или вспомнив о том, что сейчас не время для ссоры), мягко дотронулась до рукава Жоффре. - Милый, разве мы плохо ладим? Зачем давать лишний повод для злословия? - и не удержавшись, с плутовским блеском в глазах поинтересовалась. - Кстати, может расскажешь, где именно собираешься проводить свои ночи?
Жоффре Борджиа: Жоффре слушал молодого художника зажмурившись от удовольствия и внутренне ликуя. Ах, как же ему хотелось вскочить и хлопая в ладоши в ладоши закричать «получилось- получилось!». Юноша и помыслить не смел, что все пройдет так гладко и маэстро Тинелли с Санчей, словно послушные Арлекин и Коломбина великолепно разыграют для него этот спектакль. - Браво, маэстро, браво! – залился веселым смехом юнец, дополняя свой восторг аплодисментами.- Вы были столь проникновенны, что я едва не прослезился. – Жоффре смахнул с ресниц выступившие от смеха слезинки. – Но, из вашей речи следует, что дело лишь в награде. – хитро улыбнулся мальчишка. Когда же Себастьяно отошел к окну Жоффре выслушал замечание жены и не стирая с лица веселой улыбки, от которой всех знакомых с Борджиа-младшим, уже должен был выработаться рефлекс хватания за оружие и ласково провел ладонью по ее лицу: - Может я и смешон сейчас, Санча, но разве лучше я выгладил в Неаполе, спуская тебе все твои похождения?- юноша склонил голову на бок, говоря как можно мягче. – Видишь ли, сейчас я играю несколько иную роль, и слава рогоносца, мне отнюдь не помощник в делах моих. Так, что, - Борджиа потянулся вверх, легко чмокнув принцессу в щеку, - теперь когда я сделал столь неприличное предложение, выходит так, что вы либо не станете более встречаться с маэстро вовсе, либо, если вашим первоначальным планам все-таки суждено будет сбыться, то выглядеть это будет так, будто вы выполняете мой приказ. – Жоффре снова засмеялся. – Как видишь, не все доступно для Юпитера, что позволено шуту, милая Санча. И, неужели, ты меня ревнуешь к римским ночам? – лукаво поинтересовался наглец.
Sebastiano: Граф был очаровательно жизнерадостен. Себастиано старательно изобразил деликатность, и даже отступил к окну, как просила его принцесса, однако забава мальчишки стала его занимать. Папский сын решил поиграть во взрослые игры, и с детской наивностью полагал, что перекраивает по своему ситуацию, бесцеремонно разрывая тонкие кружевнее сплетения слов, едва едва начавших оформляться в симпатии, которые когда-нибудь, в будущем могли расцвести прекрасными чувствами. Однако раз уж юноша поставил акцент на слове «награда», разочаровывать его и лишать этого минутного торжества и довольства собой, было бы жестоко. Маэстро Тинелли жестоким не был. Но те, кому приходилось заключать с ним сделки, знали, что торгуется юноша ничуть не хуже, чем пишет портреты. - Разумеется, - даря своему собеседнику ласковую улыбку, кивнул Себастиано, - разумеется, только в награде. Нет в мире ни чувств, ни красоты, ни любви, ни вдохновения. Только корысть. И я – корыстнейший из смертных, ибо готов не моргнув глазом пойти на такую сделку, - однако прежде чем радоваться тому, как ловко Вам удалась проделка, спросите себя, готовы ли Вы достойно принять все следствия собственной «удачи»? Лукавые карие глаза живописца смотрели на мальчишку с сочувствием. «Он вырастет и станет прекрасным оратором, и тонким интриганом, - подумалось юноше, - вот только сейчас он с детской глупостью может навлечь беду на собственное имя». - Увы, Ваша светлость, чтобы все было по Вашему, вам надлежит сначала расплатиться, а после радоваться удаче. Корыстолюбцы ведь ничего не делают просто так, а в этом доме мне до сих пор должны за картину. И отдавать приказы Ваша светлость, Вы сможете лишь тогда, когда я стану Вам служить. Готовы вы узнать какую я бы желал награду за то, чтобы доставить себе и вашей супруге удовольствие выставлять Вас посмешищем перед всем Римом? Голос художника сочился медом, однако проскальзывали в его речи холодные нотки. Тинелли отдавал себе отчет, что рискует, сильно рискует поддерживая игру взбалмошного ребенка, но охваченный азартом, не мог не желал остановится. Понимал только, что покинув эту комнату он либо обретет чудесного друга, либо врага, за которым стоит могущество его семьи. Вот только от чего-то Себастиано не было страшно. Он бросил ободряющий взгляд на принцессу, и тепло, заговорщически ей улыбнулся.
Санча Арагонская: "Так и хочется подрезать язычок, - не без восхищения подумала Санча, глядя на разглагольствующего мужа, и, мечтательно улыбнувшись, поправила сама себя, - но я ведь не просто жена Джоффре, теперь я - член семьи Борджиа, посему придется воспользоваться ядом. Не портить же репутацию семейству". Молодая женщина ничего не слышала о судьбе какого-то прихвостня кардинала Орсини, да и не очень-то интересовалась этим. - Мы соединены священными узами брака, - с кротостью, странно контрастирующей с озорным блеском глаз, произнесла она, - как может жена равнодушно смотреть на то, где проводит ночи ее супруг? Надо заметить, здесь Санча отнюдь не лукавила. Ее действительно интересовало, чем именно будет заниматься папкий сын не только ночами, но и днями, но не в ревности было дело. Впрочем, зачем это знать окружающим? Крупная слеза скатилась по запылавшей щеке принцессы и льдинкой застыла на темном бархате платья. Сейчас неаполитанка была в своей стихии и самозабвенно играла незаслуженно обиженную женщину, свято прощающую своего обидчика. Она вскинула на Джоффре блестящие от слез глаза и с укором произнесла: - Я проделала весь этот нелегкий путь, чтобы быть с тобой, но, раз такова твоя воля, я покорюсь, - не выходя из образа, девушка, потупившись, посмотрела на Себастиано, словно призывая того в свидетели, - как только вы договоритесь с маэстро Тинелли о цене. Если представитель благородного семейства ведет себя, как торговец, что ж, мне остается только показать товар... лицом. Она, пытаясь подавить смешок, до боли закусила губу, но, не выдержав, фыркнула и закрыла лицо ладонями.
Жоффре Борджиа: За 13 лет жизни у Жоффре было множество наставников. Почтенные мэтры не всегда приходились по душе мальчишке, и младший сын Борджиа, со своей природной непосредственностью избавлялся от них. Обычно никому и в голову не приходило поднять руку на очаровательное хлопающее длиннющими ресницами существо с любопытными глазами и невинной улыбкой. Но, если подобное случалось… Боевой кличь « маленьких обижают!» оглашал собой весь дом. На крик незамедлительно являлся верный слуга Самсон, выраставший словно из-под земли. И незадачливый учитель был вынужден покинуть палаццо, а иногда и сам Рим. Глада на откровенно насмехающегося Себастьяно, почему-то очень хотелось нахмуриться, топнуть ногой и крикнуть излюбленное: « маленьких обижают!». Хотелось. Но маленьким Жоффре уже не был, Самсон не ждал его с другой стороны двери и доставлять подобную радость маэстро Тинелли юноша не в коем случае не собирался. - О, как я вижу, в вас умолк поэт, но заговорил корыстолюбец.- юноша легко рассмеялся и поднял лучащиеся радостью серые глаза на жену. Борджиа не мог не восхититься ее актерской игрой.- Я слушаю вашу цену, мессер Себастьяно. Молодой князь отдавал себе полный отчет в том какой шум поднимется в Риме, если станет известно об этой сделке. Но уступать он не собирался. Хотя бы по тому, что художник определенно был умен, а значит самостоятельно рыть себе могилу и предавать огласке, то что ей предавать не следует он не станет. Жоффре встал подойдя к супруге, что бы обнять ее: - Я тоже разочарован, Санча. Столь высокие слова и такая низкая подоплека. Очевидно, маэстро не считает твою благосклонность достаточным даром. – ласковые слова Борджиа были полня печали и сочувствия, а длинные полуопущенные ресницы скрывали ироничный блеск стальных глаз. . – Я восхищаюсь вашей смелостью мессер. – совершенно иным тоном воскликнул юноша. – Право же, мне интересно, как вы видите себе мое покровительство вашей связи с моей женой? И… не беспокойтесь о картине. За нее вам заплатят, как только мы закончим наш разговор.
Sebastiano: «Очаровательно.. просто очаровательно», - художник изо всех сил старался сдержать улыбку, но губы предательски изгибались, а веселые блики в карих глазах сводили на нет всю напускную серьезность титаническими усилиями воли изображаемую Тинелли. Жоффре Борджиа оказался достойным представителем святого семейства, и Себастиано, слушая его ответ, размышлял, какую бы плату запросить с мужа за то, чтобы ухаживать за женой, попутно представляя какая бы замечательная новелла вышла бы из всей этой истории. Но чтобы новелла вышла замечательной, ответ должен был быть достойным благосклонности принцессы. Так что не стоило размениваться на просьба о деньгах или должностях, которые вполне мог обеспечить отец этого очаровательного отрока. Итак на кону стояла принцесса, сколь бы циничным не показалось подобное заключение стороннему наблюдателю, окажись такой у милой сцены, устроенной молодыми людьми. И ставки должны быть поистине… королевскими. Художник все же улыбнулся, следя взглядом за графом, обнявшим теперь свою жену, и произнес: - Ваша светлость, - голос у Тинелли был слаще меда, и только озорной прищур глаз выдавал настроение живописца, - я вижу ваше прокровительство достаточным, чтобы обеспечить мне возможность самолично увидеть… босые ноги французского короля. Вы может не слышали один забавный слух, но говорят, что у него шесть пальцев на ногах. Так вот, если вам под силу окажется устроить для меня такую возможность, я, так и быть, учту ваши пожелания. Если же мои условия вам не по карману, Ваша светлость, что ж… - Тинелли развел руками с притворным сожалением и картинно вздохнул, - все, что мне останется – это любить вашу прелестную супругу исключительно платонически. Надеюсь прекрасная донна позволит мне такую малость.?
Санча Арагонская: Санча едва не заскрипела зубами, услышав речь данного Богом, - или его наместником, - супруга. Но подозревая, что тот только и ждет от нее проявления раздражения, лишь кротко улыбнулась: ни дать, ни взять - просто ангел во плоти. Впрочем, на эту роль гораздо больше подходил принц Сквиллаче... если бы его рога не ветвились, как у матерого лося, - не дорос еще, - а срослось, словно нимб. - Мне кажется, - скрывая за медовым голосом яд, пропела неаполитанка, - что у предмета торга не спрашивают, согласен ли он на данную за него цену. Мысленно пообещав себе, что посчитается, как с мужем, так и с живописцем, - любить платонически... это ж надо так оскорбить женщину! - Санчия по очереди посмотрела на обоих собеседников, гадая, кто будет первой жертвой и, коварно усмехнувшись, произнесла: - Вы требуете слишком многого, маэстро Тинелли. Вряд ли плата окажется по карману, - принцесса и не скрывала ехидства, - не так ли, Джоффре?
Жоффре Борджиа: Услышав ответ художника Жоффре сперва оторопело хлопнул пару раз глазами, с совершенно детским изумлением глядя на Себастьяно, а потом расхохотался, ткнувшись лбом в плечико жены, бывшей немного выше самого князя. - Прошу прощения. – выдохнул он подняв, наконец глаза и закусив нижнюю губу, что бы не рассмеяться снова. Борджиа понял, что попался. По той простой причине, что даже если бы очень-очень захотел, то ни за что не смог бы отказаться от столь забавной авантюры. Юноша приблизился к маэстро снизу вверх глядя на него с любопытством кота увидевшего невиданную доселе птичку. - Раньше ради принцесс требовали голову чудовища, а теперь довольно и ног. – пропел младший из Борджиа, лукаво склонив голову на бок. – Санча, - мальчишка очаровательно улыбнулся обернувшись к жене, с восторгом видя опасные искорки в ее глазах - мессер Себастьяно оценивает тебя ровно в две босые ноги Карла. – лучась радостью заключило юное чудовище. – Как тебе это нравится? – мальчишка развернулся на пятках снова возвращая свое внимание художнику. – Мессер, я слишком ценю свою супругу, что бы менять ее на столь отвратительное зрелище. – напустив на себя всю возможную серьезность заявил Жоффре со вздохом.- Но, - уголки губ юноши мимо воли поползли вверх.- святой Бернард учит нас, что шестой палец на ноге - признак Антихриста. А значит, я, как сын Его Святейшества не могу игнорировать подобные сведения. Моя обязанность проверить так ли это на самом деле, - в стальных глазах кувыркнулись чертики. – А ваш долг как истинного христианина помочь мне в этом. – Борджиа ткнул пальцем в грудь художника не собираясь оставлять ему выбора или пути к отступлению
Sebastiano: Себастиано подавил в себе желание зажать шею мальчишки под мышкой, согнув того самым непочтительным образом, чтобы взлохматить рукой русые волосы юного нахала, защищенного своим статусом и положением. Устало вздохнул, и терпеливо, словно разговаривал с реьенком пояснил: - Ваша светлость, неужели вы настолько ребенок, что не научились еще видеть за словами истинного смысла? Вы можете потешаться сколь угодно, рассчитывая на могущество своей семьи, и считая, что подразумевается всякий раз то, что произносится. Маэстро повел плечами и с сочувствием посмотрел на принцессу, думая о том, как же не повезло этой девушке – вместо мужа, который бы любил и заботился, ценя красоту и обаяние столь очаровательной женщины, заполучить в мужья ребенка, с замашками несносного младшего брата, притом явно не испытывающего братской любви к Арагонской красавице, а сама ситуация явно показывала, что о любви супружеской здесь речи и не шло. - Если же Вашей светлости угодно понимать сказанное буквально, - художник развел руками – дескать, бесполезно объяснять тому, кто оказался неспособен понять, что за словами «обеспечить возможность» стоит завуалированный намек на получение должности, притом при дворе французского короля, что едва ли было под силу младшему сыну папы, - то что я могу поделать? Лишь поддержать ваши забавы. Себастиано с интересом следил за игрой мимики на лице отрока, оценив по достоинству желание юного аристократа «сохранить лицо», играя со взрослыми в игру намеков, недомолвок и пикантных шпилек. - Я прошу прощения, - живописец подошел к Санче и поклонился, - что мы с вашим супругом увлеклись мальчишескими перепалками. Мне, как человеку взрослому, следовало бы вовремя остановиться, но, увы, увы… слишком увлекся. Юноша выпрямился, и спокойно тихо подытожил: - Вы – достойная женщина, Ваша светлость – вытерпеть все наши выходки, и, надеюсь, что после моего ухода этот разговор будет забыт. Думаю, я и так отнял у вас много времени, чтобы злоупотреблять вниманием столь важных особ и дальше.
Санча Арагонская: Не один раз на протяжении разговора принцессе Сквиллаче приходилось напоминать себе, что сейчас не время ссориться с супругом. Напротив, сейчас ей, как никогда, нужны самые доверительные отношения. И ссора – не самый лучший способ того добиться, тем более, что супружеское ложе, обычно служащее местом примирения семейных пар, не очень-то привлекало младшего сына папы. - Пожалуй, вы развлекли не только меня, но и Его светлость, маэстро Тинелли, - решив перевести все на шутку (потом посчитаемся, милый), с великодушным видом произнесла она после довольно долгой паузы и, с нежным видом посмотрев на Джоффре, незаметно ущипнула его за бок. Наверное, сладкие нотки в голосе Санчии могли бы обмануть того, кто плохо знаком с нравом неаполитанской принцессы, но уж кому-кому, а папой данному супругу должно было бы быть ясно, что, еще немного, и разразиться самая настоящая гроза. Вот только не хотел ли юный Борджиа именно этого?
Жоффре Борджиа: Раньше Жоффре считал, что женитьба, имеет лишь одну положительную сторону. Став мужем Санчи Арагонской, он попал в иную когорту, теперь никто не осмелился бы назвать его «ребенком». По крайней мере не осмелился бы сделать это открыто. Однако, с некоторых пор он понял, что гораздо удобней, когда тебя считают ребенком. И в самом деле, какой спрос с мальчишки, пусть даже ему трижды повезло родиться папским сыном? А еще, к своему не малому разочарованию, он обнаружил, что эти самые «взрослые», крайне скучный народ. Юноша внимательно выслушал проникновенную речь художника. С каждым словом маэстро лицо его выражало все большее и большее сочувствие, а под конец, молодой князь даже смахнул с длинных ресниц слезинку. Ах, нет показалось. Но, ему и правда было искренне жаль этого человека, еще недавно казавшегося улыбчивым, обаятельным авантюристом, не боящегося гнева сильных мира сего, но в один миг ставшего одним из множества серых, невыразительных «взрослых». - Пусть так. Иногда гораздо лучше не искать скрытого за словами смысла. – Борджиа склонил голову на бок, - Ради блага самого говорящего. Принцесса Сквилачче была вознаграждена самой теплой из имеющихся в арсенале ее супруга улыбок. Жоффре можно было обвинить во многом, но только не в том, что отпрыск благородного семейства был неблагодарным. О, нет, он не мог не оценить того, что Санча, не смотря на все его выходки, все же пытается сохранить хотя бы остатки чести мужа. Но все же она его не понимала. - Я не мог бы желать лучшей жены. – улыбка юноши стала шире и он зажмурился предвкушая взбучку, которую несомненно попробует задать ему Санча. Скучным сегодняшний вечер, определенно не будет. - Если за вашей просьбой кроется желание получить соответствующую должность при дворе Карла, – граф говорил неспешно чуть растягивая слова, длинные ресницы скрывали лукавый взгляд, - то вы противоречите сам себе. – юноша резко посмотрел на художника,- Босые ноги короля говорите… Должность камергера вам, определенно не доверят, слишком ответственная работа. Но, если вы так мечтаете выносить за Его Величеством ночную вазу… - Жоффре метнул в художника неожиданно резкий и дерзкий взгляд. – Вы это, предпочли бы услышать? Извольте.
Caso: В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появилась высокая, немолодая уже женщина, на бледном лице которой еще читались следы некогда замечательной красоты, а волосы, ныне уложенные в скромную прическу, горели в лучах зимнего солнца столь чистым золотом, что несложно было понять, почему Родриго Борджиа отказался во время оно отводить взгляд. Доброжелательная улыбка, застывшая на полных губах Ваноццы Каттанеи, не дала бы никому – кроме разве что Борджиа – повода заподозрить снедавшее ее бешенство: самая благородная, добродетельная и нелюбопытная мать не удержится от того, чтобы не послушать у двери, что за жена досталась ее сыну. Ваноцца услышала достаточно. – Монна Санча, милая, ваша служанка разыскивает вас, – пропела она. – Я не вполне поняла, зачем, то ли моль съела ваш плащ, то ли платье полиняло… Избавившись тем самым от невестки, она обернулась к художнику, скользнув вмиг остекленевшим взглядом по картине. – Мессер Себастьяно, я вижу, вы закончили ваше бессмертное произведение? Почему же вы не обратились ко мне, разве не я его заказывала? Подождите меня в прихожей, прошу вас. – Холодные синие глаза Ваноццы остановились на мгновенье на младшем сыне, безмолвно оповещая юношу, во что ему встанет любая попытка возражать. – Дитя мое, Неаполь на тебя дурно влияет. Мы еще об этом поговорим. Не задерживаясь, чтобы выслушать ответ, она вышла из комнаты. Эпизод завершен.
полная версия страницы